Золото плавней

Под стать славным предкам Иван, сын Михайло, в бытность свою ратными подвигами приумножал славу рода Билых. Не раз его природная смекалка, помноженная на присущую казакам чуйку, помогала в схватках с дикими мюридами. Не раз воинственные горцы попадали в умело выставленный казаками под командованием Ивана Билого вентирь и погибали в нем до последнего, Казаки же выходили из такого боя с совершенно малыми потерями. Креп дух и мужал характер природного черноморского казака Ивана Билого. В перерывах между боевыми стычками окунался Иван в мирную станичную жизнь с удовольствием. Как и в Писании Святом сказано, каждому дню, что Бог отмерял, радовался. За жизнь праведную дал Господь жинку добрую, хозяйственную. Из своих, станичных девок. Там и сыновья пошли – наследники традиций славного рода Билых. Пронеслась лихая молодость, как суховей во степи, подымая в воздух бурунчики пыли. Зрелость легкой сединой голову припорошила. Сыновья мужали. Из малых казачат добрыми казаками стали. Уважали и станичники Ивана. На одном и станичных сходов единым решением выбрали Ивана Билого атаманом станичным. Долго привыкал казак к тому, что он уж и не Иван, но Иван Михайлович. И на атаманском поприще крест свой нес ровно, ступая твердыми шагами по данному Господом шляху. Став атаманом, не возгордился, не возвысился. Все спорные дела решал по справедливости. Да и детей своих за спину не прятал. Чем вызвал еще большее уважение у станичников. Микола, старшой, не в одном пекле побывать успел, несмотря на свой возраст. И в Сербии братьям по вере помогал землю от басурманина очистить, и в боях под Плевной отличился. Да и за честь станицы родной в боях с местными черкесами показать себя сумел. Младший, Михась, под стать брату. Лихой казак вырос. И любили и уважали атамана в станице и млад и стар. Так и оставался Иван Михайлович на своем атаманском посту несменяемым несколько лет на радость всей станице.

Старики, прихлебывая свежего кваску, принесенного Иваном Михайловичем, балакали о старине казачьей. Сам же атаман, сидя с краю лавки, был погружен в свои мысли.

Вбытые станичники, Гамаюн, сын Микола не давали ему покоя. Нужно было разложить все в голове по полочкам и по каждому вопросу принять четкое решение. Да еще и о мирских заботах не забыть. Бабы кое-как справляются с уборкой кавунов и винограда. В этом году работников из иногородних нанялось меньше обычного. Важно собрать и сохранить весь урожай. Посему и слушал атаман вполуха, о чем балакали старики. Какой бы темой ни начинался разговор, он все одно постепенно сходился на времени прошлом. «То була жизнь, не то шо тэпэр».

Инициативой в делах балачковых, как обычно, владел дед Трохим. Остальные старики лишь изредка поддакивали ему и вставляли между делом пару фраз. Атаман приподнял голову, прислушался. Разговор, судя по всему, начался давно, и балакали старики за то, что почиталось святыней в любой кубанской казачьей семье.

– Сидим мы с вами, односумы, стало быть, за столом и на лавке. А помятаете, раньше-то окромя сырно и не було ничого. Вокруг сырно вся семья сбыралась. Дороги мне воспоминания о семейных трапезах та посиделках, шо любили устраивать в станыцях, – задумчиво продолжал дед Трохим. – Сырно, почитай, як святыня у каждой хате було. Дид мий для сырно ще робыл специальные лавочки али стульчыкы, по размеру сырно, тоже низэнькы.

– Сырно было. Здоровый-здоровый. Стульчики кругом манэньки. Но детэй кормылы отдельно. Другэ было малэнько сырночко. Дитыны за общий стол ни-ни. Воны самостоятельно едять, – отозвался сосед деда Трохима Гаврило Кушнарэнко.

– От тож, шабэр, – поддержал Кушнарэнко дед Трохим, – як прыйдуть гости, дитэй отправлялы у кладовку, примыкавшу у кухне и накрывалы там исты на сырно. А як поидять, то мы, дыты, выглядаем из кладовки через двэрь. А батько мий Микыта було так указатильным пальцем шэвэльнэ нызамитно на двэрь, шо на улыцю. Та мы гурьбою и выкатымся. Пры взросих нызя було находыться.

– Сырно и я помню, – добавил атаман. – Часто благодатными кубанскими вечерами его выносили на улицу, чтобы насладиться совместной едой на свежем воздухе. А что еще нужно для счастья простому человеку? Оно такое мимолетное. Все исчезает со временем. С каждым новым поколением теряется частичка устоявшихся традиций, частичка той вольной, лихой казацкой жизни. Время меняет жизнь. И даже если и сырно исчезнет из нашего быта, местный диалект еще долго будет беречь это слово в своих драгоценных запасах.

В тишину наступавшего предвечерия внезапно ворвался колокольный набат. То звонарь, взобравшись на колокольню, пристроенную не так давно к станичной церкви, истово отбивал тревожный сигнал языком главного колокола. Старики и сам атаман, как по команде, подскочили со своих мест. Глядя на купола церкви, частично скрываемые густыми раинами, стянули с голов папахи и медленно осенили себя крестным знамением. «Господи помилуй», – негромко выдохнул атаман и быстрым шагом направился к церкви. Старики, отмеряя шаги короткими таяками, а кто помоложе и без их помощи, потепали вслед за атаманом.