Золотое дно

Гасанов испугался за ребят. Еще, чего доброго, перевернется лодка. Он подбежал к штурвалу воздушного волногасителя и повернул его. Заклокотали, вырываясь из-под воды пузыри, и сразу около настила образовалась тихая гавань. Волны не смели перейти рубеж, ограниченный воздушным молом.

Через минуту ребята выпрыгнули на дощатый настил.

— Так где же твои специалисты, Григорян? — спросил не без иронии Гасанов. — Ты, кажется, должен был их привезти.

— Завтра с утра приедут, Ибрагим Аббасович, — ответил Григорян.

— Надеюсь, те постарше немножко? — усмехнулся инженер, взглянув на ребят.

— Да не очень, — замялся Григорян. — Тоже молодые, но, можно сказать, не подкачают… Научим.

Гасанов критически осматривал ребят. Они выстроились перед ним, словно на лагерной линейке. Кого-то завтра пришлют! Может быть, действительно подобных юнцов?

Инженер просил привезти настоящих, знающих свое дело техников. Правда, весь процесс выкачивания нефти здесь полностью автоматизирован. За всем наблюдают умные механизмы, но все-таки на его вышке сосредоточены пятнадцать наклонных скважин, большое количество насосов, моторов. Это высокая техника. А тут… Он взглянул на рыжеволосого паренька. У него еще не пропали детские веснушки. Гасанов почувствовал невольное раздражение.

— Учить, значит, будем! — зло заметил он. — Всякие мальчики попадаются. Как у нас говорят: «Нынешний воробей прошлогоднего чирикать учит». Посмотрим, каких нам подберут, посмотрим! — Он снова взглянул на ребят и почувствовал, что все это зря. Зачем он так о них говорит? Но он не мог сдержать себя. — Может, и эти не учиться, а учить пришли? — со злостью добавил он.

— Зачем так говоришь? — обиделся за экскурсантов Григорян. — Это не такие ребята. Спроси у Мариам…

— Так что ж будем делать с этим детским садом? — уже мягче, озабоченно спросил инженер.

Григорян молчал.

— Как сейчас с ними доберешься до берега?

— Может быть, ветер утихнет, — неопределенно проговорил мастер.

— Жди! А пока эти ребятишки наревутся вдосталь от страха. Видели таких!

Гасанов чувствовал, что он этим обижает ребят. Мальчики стояли перед ним молча, стиснув зубы, и, не моргая, смотрели на строгого инженера.

Он раздражен, эта экскурсия напоминала ему о болезненной обиде… Действительно, ничего не осталось сейчас делать, как принимать школьные экскурсии. Бред! Чепуха какая-то.

Гасанов нервными шагами подошел к вышке, затем вернулся снова к ребятам. Ему хотелось загладить свою вину перед ними.

— Сейчас вам все расскажут, — сказал он. — И потом, может быть, придется здесь задержаться. Но только… не пищать!

— Понятно, товарищ Гасанов! — четко отрапортовал Степунов.

Ибрагим невольно улыбнулся.

— Разрешите спросить? — услышал он голос маленького Али.

— Пожалуйста.

— Правда, нам говорила Мариам, что вы скоро построите вышку на самом глубоком месте?

Гасанов неожиданно рассмеялся:

— Это уж вместе с вами. Когда вырастете… Постарайтесь поскорее…

— Постараемся, — пряча улыбку, серьезно заметил Степунов.

Гасанов в последний раз оглядел каждого из ребят и снова отправился на мостик.

Откуда-то издалека примчался холодный ветер. Он робко тронул спокойные, ленивые волны и сразу завил их гребни в кудрявую белую гриву.

Волны словно почувствовали свою силу. Куда девалась их прежняя лень! Они бросались под дощатый настил, чтобы через секунду вынырнуть с противоположной стороны и помчаться к берегу. Издали гребни волн казались фантастическими белыми дельфинами. Они гнались друг за другом.

Лиловая туча на горизонте опускалась все ниже и ниже, исчезли далекие вышки буровых — казалось, что туча накрыла их своим туманным пологом. И нет больше в море ни вышек, ни островов, только лохматые волны и темнеющее небо.

Гасанов смотрел, не покажется ли лодка с Мариам. Он знал, что, несмотря ни на какую погоду, она все-таки приедет.

Ветер с воем промчался сквозь железный переплет вышки. Гасанов взглянул на часы. «Поздно, Мариам, видимо, надолго задержалась, — подумал он. — Ну, хотя бы по радио сообщила о результатах проверки — знает, что я беспокоюсь».

Ветер дул все сильнее и сильнее. Гасанов уже чувствовал брызги на лице. Волны подскакивали высоко, чуть ли не под самый мостик, стараясь перепрыгнуть через него, но они еще были малы, сил не хватало для такого прыжка. И волны, угрюмо ворча, лезли на стальные трубчатые устои, с пеной от злости скатываясь под настил.

Но вот показалась лодка. Как пробка на волнах, то взлетая на гребень, то проваливаясь в глубину, она приближалась к вышке. Она шла неровными, судорожными толчками. Временами казалось, что лодка прыгает на одном месте и не может перескочить через барьеры волн, расставленные на ее пути.

«Ну, конечно, это Мариам», думал Гасанов, до боли в глазах стараясь рассмотреть сидящих в лодке. Вот лодка исчезла, как будто бы накрытая волной. Вот снова появилась.

С тревогой следил Гасанов за ней. Кажется, она уже ближе. Совсем немного осталось.

Теперь можно было рассмотреть двух человек. Мариам, свернувшись в комочек, сидела рядом с мотористом и держалась за борт.