Золотое дно

Мариам помнит встречу Гасанова с ее подругой Саидой; они тогда вместе работали в общей исследовательской группе. «Неужели, — думала девушка, смотря на Гасанова, — Саида настолько увлечена работами Васильева, что даже не видит, как это вызывает со стороны Ибрагима естественное недовольство? Он ждет от нее усовершенствованных приборов, которые ему очень нужны. А Саида ему совсем не помогает, хотя еще до своей командировки многие приборы автоматического управления на опытной вышке Гасанова были поставлены ею…» Мариам вспоминает, какая это была дружная работа. «Нет, так нельзя, — думала она. — Сейчас, как никогда, Саида должна поддержать Ибрагима. Неужели она этого не чувствует?»

Холодом и влагой пахну́ло от двери. В комнату заглянул Григорян.

— Такого шторма никогда не видал! Надо лодки готовить, пояса надевать.

Он рванулся обратно и скрылся в темноте. Мариам заволновалась: как-то будут вести себя ее ребята?

Дверь хлопнула под напором ветра, потом распахнулась опять. Еще сильнее задребезжали стекла и заколыхалась лампочка. Мариам бросилась закрывать дверь. Но та болталась от ветра, словно стараясь совсем оторваться и улететь в море.

Через порог перекатилась ленивая волна…

Гасанов бросил чертеж, подскочил к Мариам и помог ей справиться с беспокойной дверью. Закрыв ее за собой, инженер побежал по мостику.

Григорян и моторист проверяли крепление лодок, прислушиваясь, как вздрагивают стальные трубы при каждом ударе волны. Они роздали всем спасательные круги и следили за тем, чтобы их укрепили как следует на поясах.

— За ребят страшно, — проговорил Гасанов, всматриваясь в суровое и напряженное лицо Григоряна. — Очень они боятся? — с тревогой спросил инженер.

— Чтобы такие ребята испугались! — удивился Григорян. — Как можно!

Электрический фонарь, подвешенный у вышки, казался молочно-белым, призрачным шаром, он освещал мокрые доски, по ним перекатывались пенистые волны. Холодный свет падал на перевернутые лодки, на закрытые брезентовыми чехлами опытные установки. Григорян и моторист спрятались от ветра под вышку, низ которой был защищен от непогоды.

Ребята взобрались повыше на стальной переплет и оттуда с волнением и радостным любопытством всматривались в темноту. Собственно говоря, они ничего не видели, кроме блестящих в свете фонаря лохматых гребней волн и крупных, тяжелых брызг, падающих на звенящий настил, как стеклянные орехи. Все остальное скрывала темнота.

— Я, ребята, всегда хотел быть моряком, — говорил Петя Степунов, взбираясь еще выше на стальную решетку. — До чего интересно! Вот представляете себе… Это — корабль. Я — на капитанском мостике…

— Хочешь капитаном быть? Да? — перебил его Али, с усмешкой посматривая вверх.

— Нет, зачем капитаном… — смутился Степунов. — Матросом тоже хорошо. Или, скажем, штурманом. Вот наш корабль в море… Смотрите, ведь мы на корабле! — как бы удивляясь своей догадке, восторженно воскликнул он. — И берег далеко, и мачта есть, и шлюпки к борту пришвартованы…

— И матросы есть, — добавил из темноты другой голос. — Мы то-есть…

— И капитан есть, — степенно заметил Али.

— Кто же это капитан? — насторожился Степунов. — Не ты ли?

— Зачем я? — скромно ответил Али. — Тут уже есть капитан.

— Кто же это? — снова спросил Степунов, приглаживая мокрые волосы.

— Конечно, самый главный здесь — Гасанов. Вот это капитан!

— А кто же, по-твоему, директор? — опять раздался голос из темноты.

— Конечно, адмирал. Когда он приезжал сюда, видал, как его встречали? Парадный трап спускали! — ответил Али.

— А Григорян кто? — спросил еще один мальчуган, закатывая по колено штаны.

— Он, ребята, боцман, — серьезно ответил Степунов, приложив руку к глазам и как бы стараясь что-то разобрать в кромешной темноте. — Нет, ребята, честное слово, мы на корабле! И, главное, в самый что ни на есть особенный шторм: двадцать баллов!

— Ну, зачем врать, скажи пожалуйста! Такого не бывает, — укоризненно заметил Али.

— Мало ли что! И корабля такого не бывает, — ответил Степунов. — Так даже интереснее… А что, ребята, здесь на вышке тоже здорово! Мне кажется, лучше, чем на корабле. Вот только надо все видеть по-интересному.

— Это как в бинокль или телескоп? — послышался насмешливый голос.

— Обыкновенно надо смотреть, — вступился за своего друга Али. — Я раньше думал, что никогда не стану работать на буровой или на заводе. Все ребята хотят быть летчиками или моряками. Говорят, на буровой неинтересно, на заводе — скучно: точи разные гайки-майки, болты-молты. А я там тоже был. Если хочешь хорошо работать, везде интересно…

— Вот-вот! — обрадовался Степунов. — У меня брат есть. Он в мореходном училище учится. Задается — не подходи! В плавании был, про шторм рассказывал. А потом и говорит: «Ты сухопутная крыса… Знаешь ли ты, что такое шторм?» Я теперь ему расскажу. Пусть бы он здесь посидел…

Высокая волна с ревом ударилась о вышку и обдала ребят дождем брызг.

— То-то, — удовлетворенно заметил Степунов, вытирая лицо, — даже сюда достает.