Золотое дно

Ребята придвинулись вплотную к Пете и, тесно прижавшись друг к другу, крепко держась за железный переплет, смотрели в черную морскую глубину.

— Ребята, а, ребята, — вдруг проговорил паренек с засученными по колено штанами, — она качается!..

— Как на настоящем корабле, — важно заметил Степунов. — Мачта, она всегда должна качаться, если шторм. Вы только, ребята, спасательные круги раньше времени не упустите.

— Слыхали, — отозвался Али. — Боцман Григорян приказывал…

— Может, и ни к чему они, — проговорил Степунов, поправляя сползающий круг. — Но все-таки вроде как на корабле… Даже вахтенный журнал надо вести. — Он наклонился над клеенчатой тетрадью и, достав из кармана карандаш, начал что-то записывать.

Шторм постепенно утихал. Уже показались на горизонте береговые огни.

— Счастливые моряки были, — послышалось из темноты: — плавали в морях, океанах, острова искали, всякие там жемчужные бухты… И кажется мне, — мечтательно продолжал Степунов, — что и мы плывем сейчас к берегу. А добраться никак не можем. Кругом рифы, подводные скалы, волны ревут. И вот выбегает наш капитан Гасанов и кричит: «Свистать всех наверх! Спустить бом-брамсели!» А мы, матросы, — сразу на мачты, и вдруг…

Степунов не успел закончить своего рассказа. Резкий толчок потряс всю конструкцию подводной башни. Вышка закачалась и наклонилась к воде.

Ребята изо всех сил вцепились в железный переплет.

Первым опомнился от испуга Али. Он ухватил Степунова за плечо и прохрипел:

— Рифы?..

Тот посмотрел на него расширенными от страха глазами и утвердительно кивнул головой.

Затем, словно опомнившись, Степунов взглянул на часы и что-то быстро записал в тетрадь.

Гасанов выскочил из домика и, остановившись на мостике в оцепенении, смотрел на наклонившуюся вышку, которая как бы застыла на кинокадре в момент падения. Он прикрыл глаза рукой. На мгновение словно выплыло из темноты спокойное лицо Саиды. Но это только на мгновение. Оно было как бы перечеркнуто падающей тенью башни…

Инженер, втянув голову в плечи, в отчаянии прислушивался, когда же настанет конец. Когда рухнет вышка? Взметнется вверх дощатый настил, повиснет над водой, и вместе с ним скроется в бушующих волнах…

Все эти мысли в одно мгновение пронеслись в его сознании. Он вздрогнул, как от резкого толчка. Нет, нет! Он построит еще и еще… Гасанов широко раскрыл глаза и увидел, как и минуту назад, остановившуюся в своем падении вышку. Она наклонилась, словно Пизанская башня… По наклонной поверхности настила бегали люди. Раскачивался призрачный шар фонаря, и прыгали на мокрых досках беспокойные уродливые тени.

* * *

Ветер стихал. Над морем взошла луна, мерцали звезды, и усталые волны уже еле-еле поднимались на настил.

Мариам стояла в тени за вышкой, стараясь не выдавать своего присутствия. Она ничем не могла помочь Ибрагиму. Говорят, что в такие минуты человеку нужно побыть одному. Может быть, сообщить Саиде? Мариам хотела броситься к радиотелефону. Нет, напрасно… Где искать ее? В каких далеких глубинах? Рустамов тоже ничего не знает. Вот он нужен здесь… Сейчас же, сию минуту!

Мариам побежала к радиостанции. Дрожащей рукой повернула переключатель. Вспыхнули лампочки, освещающие шкалу.

Дома Рустамова не оказалось. Он только что выехал. Куда? Неизвестно.

Мариам сразу поникла. Она снова вышла на мостик. Стараясь не поскользнуться на мокрых досках, к мостику спешил Григорян. Он подошел совсем близко к Гасанову и, участливо заглядывая ему в лицо, заговорил:

— Все благополучно, Ибрагим Аббасович. Одна стойка поломалась. Какой шторм выдержала! Потом, когда ветер стихать стал, вдруг почему-то лопнула.

— А как ребята? — вспомнив о них, озабоченно спросил Гасанов.

Мариам затаила дыхание.

— Орлы! Лучше всех! — с нескрываемой гордостью проговорил Григорян. — Сейчас механизмы крепят, чтобы в воду не скатились. Если, — тут он покосился на наклонную вышку, — если она еще ниже опускаться не станет…

Мариам взглянула на конец площадки, приподнявшийся над водой, на вершину наклонившейся к воде сорокаметровой конструкции, где раскачивался от ветра фонарь, и ей стало искренне жалко Гасанова. Она глубоко верит в его возможности, в его талант. Но что же случилось? Где же ошибка?

Стоя на скользких досках, Мариам в тревоге сжимала мокрое, холодное железо решетчатой башни, которая, как ей казалось, клонилась все ниже и ниже. Она смотрела на темные фигуры на мостике, прислушиваясь к их разговору, стараясь различить голос Гасанова. Она беспокоилась за него. Что-то будет теперь с его новыми работами? Неужели никогда ему не удастся построить свою стометровую конструкцию? Нет, она не верит этому…

Ветер почти совсем стих. Волны начинали отступать. Кончилась осада, враги уходили.

Над головой еще ярче заблестели звезды. Видимо, это перед утром. Мариам распахнула плащ и жадно вдыхала свежий ветер. Он был сухим, насыщенным запахом виноградников и цветов.

Глава пятнадцатая «ТРОГАТЕЛЬНОЕ ВЕЛИКОДУШИЕ!»

Давно не заходил Агаев в свой кабинет.