Золотое дно

Васильев с интересом наблюдал за приближавшейся к лодке пловучей базой молодых техников. «На самом деле, молодцы ребята, — думал он. — Построили каюту, развесили антенны, мотор где-то достали. Только уж больно трещит проклятый! Что они с ним сделали?»

Ребята от волнения не могли говорить, когда «сам Васильев» пожал каждому из них руку. Ему пришлось подробно осмотреть все их сооружение, прежде чем у Рагима, их начальника, язык отлип от гортани.

— Товарищ Васильев, — еле вымолвил он, теребя в руках бумажную трубку, — можете посмотреть один чертеж?

— И здесь чертежи? — притворно вздохнул инженер, повернувшись к Нури.

Тот сурово посмотрел на Рагима: пристает со всякой ерундой!

— Ну, показывай, — с улыбкой сказал знаменитый конструктор. — С этого мы все начинаем.

Рагим от волнения никак не мог развернуть лист — он все время свертывался у него в трубку. Васильев рассмеялся и расправил чертеж у себя на колене.

— Вот, — ободренный вниманием конструктора и стараясь держаться с достоинством, докладывал Рагим, указывая на рисунок, — здесь изображен наш электрический глиссер в одну десятую натуральной величины. Вот электромотор, аккумуляторы…

— Занятно, — заметил Васильев, с интересом рассматривая ребячий проект. — Электроглиссер? Не слыхал о таком. Ну, дальше, дальше.

Рагим подробно посвятил конструктора в особенности их затеи. Васильев внимательно слушал, изредка поглядывая на часы. Ребята старались определить по выражению его лица, что скажет знаменитый конструктор. Как он оценит их проект?

— Выйдет что-нибудь, товарищ Васильев? — наконец закончил свой доклад Рагим. Пот выступил у него на лице.

— Очень интересно, ребята! Без шуток, правду вам говорю, — убежденно подчеркнул Васильев. — Но… неудач сколько будет! Не сосчитать! Не нужно только их бояться, а это самое главное… Правда, Нури? — обратился он к нему. — Вот у меня опыта, как говорится, немного побольше вашего, а без неудач тоже не обходится. У каждого конструктора они всегда встречаются.

— Мы это знаем, — важно подтвердил Степунов. — Вчера во время шторма вышка у Гасанова сломалась…

— Когда? — От неожиданности инженер крепко вцепился в борт.

— Сейчас посмотрим в лабораторном журнале. — Степунов медленно перелистал страницы, затем солидно сообщил: — В двадцать три часа сорок минут.

— Простите, ребята, — извинился Васильев, передавая чертеж Рагиму. — Поговорим как-нибудь в другой раз… Нури, скорее обратно на остров!

Зарычал мотор.

Ребята, переглядываясь между собой, смотрели на быстро удаляющуюся лодку. Они долго ничего не могли сказать, провожая глазами белый пенящийся след.

* * *

— Нури, позови Саиду с журналом испытаний! — приказал Васильев, открывая дверь своей лаборатории. — Двадцать три часа… двадцать три часа… — задумавшись, повторял он про себя. — Нет, это невозможно…

— Что случилось, Александр Петрович? — спросила Саида, быстро входя в лабораторию и протягивая ему журнал испытаний.

— Посмотрите, когда мы почувствовали толчок. Вы помните — шли по приборам? Время записано?

Саида смотрела на него непонимающими глазами.

— Ну что? Когда? — торопил он ее.

Саида пробежала глазами страницу:

— В двадцать три часа сорок минут.

Глава семнадцатая СЛЕДЫ ГУСЕНИЦ

Уже становилось темно в кабинете директора института. Только что закончили рассматривать чертежи пятидесятиметрового основания.

Рустамов молча поднялся и нажал кнопку у основания бронзовой колонны, поддерживающей абажур. Вспыхнула лампа.

Парторг на мгновение зажмурился и, снова открыв глаза, обратился к Гасанову:

— Понимаешь, Ибрагим, легче руку себе отрубить, чем сказать тебе: «Подожди, не надо строить». Время не ждет… но если опять авария? Мы и раньше надеялись на точность расчетов, а получилось совсем не то, что ожидали. Сейчас исправим основание, проверим его в эксплоатации за зимние месяцы.

— Тогда подумаем и о стометровом, — добавил, поднося спичку к трубке, Агаев.

За окном испытывались новые насосы. Бурлила вода, частые и ритмичные вздохи доносились издалека. Казалось, что какое-то огромное чудовище с чавканьем и всхлипываньем, задыхаясь, выплевывает соленую, горькую воду.

Без стука вошел Васильев. За ним почти вбежала взволнованная Саида. Остановившись у двери, она искала глазами Ибрагима.

— Прошу извинения, что я так врываюсь, — быстро проговорил Васильев, направляясь к директору. — Но я должен сказать… Это по моей оплошности произошла авария на опытной вышке Гасанова. Наша передвижная установка во время испытаний, как мне кажется, задела подводное основание.

— Александр Петрович! Что вы говорите? — запальчиво возразила Саида. — Не могло этого быть! Мы шли по приборам!

— Они слепые, твои приборы! — еле сдерживая себя от гнева, повысил голос Гасанов. «Это невероятно, — подумал он: — подводная лаборатория разрушила опытную конструкцию».

— В приборах я абсолютно уверена, — подчеркнула Саида.

— Зачем так говорить! — успокаивающе заметил Рустамов, подходя к ней. — Уверенность в своих приборах еще не дает тебе права сомневаться в надежности конструкции Ибрагима. Как ты думаешь, а?