Золотое дно

— Да, Али, — задумался директор, посасывая потухшую трубку. — Сколько средств государство истратило! Скажи, пожалуйста, ведь если, не вдаваясь в подробности, кто-нибудь подумает об этих делах, то получится странная картина: бродит под водой слепой танк, торпедирует белыми шарами мирные лодки, сокрушает опытные морские буровые, а толку никакого нет…

— Ну, это ты зря, — забеспокоился Рустамов. — Тут, конечно, риск, нельзя так, сразу. Кстати, а ты не думаешь, что можно обойтись без белых шаров?

— По его проекту, нельзя. Нефть наверх должна подаваться в цистернах — шарах из пластмассы. Они, как пузыри, взлетают. Нефть легче воды, к тому же шары не полностью ею наливаются. Но главное не в этом: наливать-то в них пока еще нечего…

Он помолчал немного, затем повернулся к окну и, указывая на огни дальних буровых, добавил:

— Конечно, на небольших глубинах и Васильев находит, но за каким чортом тогда нужно городить такой ползучий корабль, если в этом случае достаточно простых гасановских вышек!

— Что там еще во втором письме? — немного помолчав, спросил Рустамов. Он, видимо, не совсем был согласен с мнением директора.

— Спрашивают, когда подводный дом будет предъявлен государственной комиссии. А что я им скажу?

Зазвонил телефон.

— Хорошо, докладывайте. — Агаев закрыл микрофон рукой и обратился к Рустамову: — Сейчас скажут, что обнаружили водолазы под водой у гасановской вышки… Слушаю, — снова проговорил он в микрофон. — Правильно, вышка стоит в котловине… У места поломки нашли… камень? Так, так, понятно…

Директор положил трубку.

— Слыхал?

— Непонятная случайность! — удивился Рустамов.

— Никакой случайности нет. Танк проходил по верху котловины — это точно, потому что водолазы обнаружили там следы его гусениц. Он слегка задел за обломок скалы, который находился на краю котловины. Этот огромный камень сорвался вниз и ударился о трубу подводного основания.

— Я сейчас позвоню об этом Ибрагиму и Саиде. Пусть Ибрагим не думает, что во всем виноваты она и Васильев, — сказал Рустамов, подходя к телефону.

— Васильева тоже предупреди, — попросил директор. — Но я думаю, что никто из них еще не доехал до дома.

Агаев выколотил трубку над пепельницей и направился к выходу. В дверях он задержался и, как бы что-то припоминая, спросил:

— Али, ты помнишь, к нам прислали практиканта?

— Синицкого?

— Вот-вот! Куда он опять делся, не понимаю?

— В последний раз я его видел вместе с Саидой в лодке. Они ехали к острову, где производились испытания подводного дома.

— Странно. Саида просила у меня разрешения показать ему только локаторы. Зачем она повезла его к Васильеву?

Глава восемнадцатая ТАК НАЧИНАЕТСЯ ДРУЖБА

Гасанов и Саида молча спускались по ступенькам из здания института. Свет от фонаря упал на лицо Гасанова. Он досадливо зажмурился, затем открыл глаза и оглянулся по сторонам.

У балюстрады широкой мраморной лестницы стояли огромные вазоны с цветами. В блеске фонарей цветы казались неживыми, темными, с глубокими тенями у лепестков.

Саида сорвала бледную астру и надкусила ее горький стебель. Гасанов, не поворачивая к ней головы, молча шагал по ступенькам. Лестница казалась необыкновенно длинной.

— Я неправа была, Ибрагим, — наконец не выдержала она молчания. — Мне обидно показалось, что ты мои приборы назвал слепыми. — Саида выжидательно замолчала. — Ты же веришь в то, что делаешь? — снова начала она, стараясь вызвать Ибрагима на разговор. — Я тоже верю и в свои локаторы и в подводный танк Васильева. Поговори с Александром Петровичем, Ибрагим. Почему ты не был у него в лаборатории?

Гасанов молча усадил ее в машину. Саида заглянула ему в лицо, затем быстро отвернулась и, словно это было самым важным, спросила:

— Ты не забыл дома платок?

Шелестом шин зашипела отъезжающая машина.

В подъезде открылась и захлопнулась тяжелая дверь. Инженер обернулся. Быстрыми шагами спускался по лестнице Васильев.

— Нам не по дороге, товарищ Гасанов?

Ибрагим несколько секунд выжидательно смотрел на него и потом, как бы повинуясь внутреннему порыву, крепко сжал протянутую руку. А еще через несколько минут оба инженера шли по набережной.

Шуршали волны о гранит барьера, светила луна, пахли олеандры.

— Я раньше как следует не понимал настоящего значения ваших шаров-цистерн, — возбужденно говорил Гасанов. — Сейчас мне кажется, что далеко не всегда нужно ставить вышки. В этих же самых цистернах можно перевозить нефть, но я хочу сказать, Александр Петрович, что ваши цистерны должны быть значительно больше… В несколько раз…

— Ничего не выйдет, — нахмурившись, перебил его Васильев. — Придется увеличивать объем подводного дома, чтобы их поместить туда. А это невыгодно.

— Так же, как и у меня. Я не уверен, что выгодно строить стометровые основания, если нет абсолютной убежденности, что эти скважины не окажутся сухими…

Скрипел песок под ногами. Где-то вдали на верфи вспыхнул огонек электросварки. Васильев замедлил шаги, всматриваясь в темноту.