Золотое дно

Ибрагим жил недалеко от института. Вот его дом, подъезд. Прыгая через несколько ступенек, он, не переводя дыхания, взбежал на второй этаж. Сейчас он все расскажет Саиде. Теперь он понял ее увлечение большими делами Васильева. Его подводный танк будет разведывать, затем бурить, и наконец на морской поверхности появится остров. Он будет укреплен только на одной гибкой трубе. Никаких подводных оснований, кроме стальной полусферы, опускаемой из подводного дома. Она будет служить будкой над скважиной. В нее можно заходить из Васильевской буровой для осмотра и ремонта. Подойдет подводный танк, выпустит переходный тоннель, наглухо соединяющийся с будкой. По этому переходу в будку влезет мастер, проверит все, что нужно, и снова поползет Васильевский дом к следующей полусфере подводного промысла. А наверху — пловучие острова-цистерны. Всюду полная автоматизация.

Он остановился у двери своей квартиры. Где же ключ? Инженер порылся в карманах. Нет его… Впрочем, он совсем позабыл о причудах Саиды. Она решила придуманные ею приборы телеавтоматики поставить на длительную эксплоатацию в своей квартире. Сделала какие-то радиореле и расставила их в разных местах. Говорит, что она должна за ними наблюдать. А Ибрагим тут при чем? Он до сих пор не может к ним привыкнуть.

Вот и теперь вместо ключа она дала ему коробочку, вроде спичечной, но только из пластмассы. На ней торчат несколько кнопок.

«Какую же нужно нажимать? Кажется, вот эту, красную…» подумал Ибрагим и нажал ее.

Дверь медленно распахнулась. Он вошел в прихожую, нажал эту же кнопку еще раз. Дверь беззвучно захлопнулась.

«Ну и фокусница! — усмехнулся он и осторожно, стараясь не шуметь, пошел по коридору. — Придумала упрятать в коробку импульсный радиопередатчик, настроенный на волну приемника у двери. Приемник, принимая сигнал, через реле автоматически открывает и закрывает дверь».

Гасанов остановился у входа в столовую, нажал еще одну кнопку и услышал, как в ванной комнате зашумела вода. «Четко работает ее телеавтоматика! — снова подумал он. — Сейчас ванна наполнится, и кран автоматически закроется. Сайда говорит, что все эти фокусы ей нужны для дальнейшего… Посмотрим, когда потребуются ей автоматически открывающиеся и закрывающиеся краны».

Но из-за чего же должен страдать бедный Ибрагим? Он часто путает кнопки и наливает ванну, вместо того чтобы открыть дверь. Он гасит все лампы в квартире, когда приходит, и включает их, когда уходит. Невозможно жить в такой «переавтоматизированной квартире»!

Но что поделаешь! Если эти опыты нужны Саиде, придется потерпеть.

В столовой темно. Висят тяжелые портьеры. Гасанов ощупал в темноте коробочку и снова нажал еще одну кнопку. На этот раз правильно. Вспыхнул свет. Он лился широким потоком сверху, сквозь стеклянный бордюр, где были искусно замаскированы флюоресцентные трубки.

Посреди комнаты, на голубом ковре, стояла мебель, сделанная из полупрозрачного молочно-белого стекла. В застекленной нише блестели хрустальные графины, бокалы, тарелки. Они светились фосфоресцирующими узорами восточных орнаментов, затейливо спрятанными в толще стекла.

Гасанов шел на цыпочках, стараясь не шуметь. Вот он прошел вторую комнату, затем третью. Остановился, снял ботинки, взял их в руки и тихо открыл дверь в спальню.

Здесь тоже темно. Занавешены окна. Сверху лился слабый свет, словно светилось ночное небо. Это фосфоресцирует синяя краска, которой был выкрашен потолок.

Саида лежала одетая на диване. Она смотрела в потолок. Тонкий лучик, просвечивающий сквозь щель в портьерах, освещал ее лицо. Гасанов осторожно закрыл дверь.

Неожиданно с грохотом упал ботинок.

Ибрагим приблизился к Саиде и виновато взглянул на нее.

— Я не спала всю ночь и думала, — стараясь сдержать волнение, начала Саида. — Так дальше жить нельзя… Можно подумать, что между нами стоит стальная стена подводного дома. Да, да, именно стена!

Гасанов растерянно стоял с ботинком в руке.

— Нет, нет, не говори мне ничего! — Саида ударила рукой по подушке. — Я понимаю тебя. Ты хочешь, чтобы я бросила работы Васильева и занялась приборами, которые нужны тебе? Но не сейчас… Не знаю… Пойми меня… Может быть, не скоро… но я это сделаю… Спрошу у Али Рустамова. Он поймет… он скажет…

Второй ботинок выскользнул из рук Гасанова.

— Откуда ты взяла, что я буду тебя отговаривать, — рассмеялся Ибрагим, садясь на диван. — Я просто ничего не слыхал. Поняла? И для того, чтобы тебе не было стыдно, никогда об этом не будем вспоминать.

Саида смущенно спрятала заплаканное лицо на плече у мужа.

Ибрагим с ласковой усмешкой заглянул ей в лицо, поцеловал мокрые от слез ресницы и рассказал о ночном разговоре с Васильевым. Вместе с Саидой подошли к окну. Ибрагим отдернул штору.

Солнечные лучи ворвались в комнату. Они плескались под ногами, потоками сбегали со стен. Вспыхнул голубым светом потолок, словно открылось над головой бездонное прозрачное небо.