Золотое дно

Синицкий в глубине души разделял убеждение Васильева. Он не верил, что могли ошибиться ученые. Он верил, что подводный танк должен открыть «золотое дно». Но он не мог сомневаться и в надежности аппарата, который так хорошо изучил за эти дни. Многокаскадный усилитель на тех же пуговичных лампах, как и в диктофоне. Пьезоэлектрический микрофон. Много общего в этих двух приборах. Как же ему не знать аппарат Саиды, не понимать его так же хорошо, как и прибор, который он сделал сам! Как не верить этому прибору?!

Синицкий взглянул на стрелку глубиномера. Она приближалась к цифре «250».

Около приборов стояли, не шелохнувшись, Саида и Нури. У пульта управления замер молчаливый штурман. Перед ним светилась карта глубин Каспийского моря. Где-то посредине медленно ползла яркая точка, указывая, в каком месте сейчас находится подводный дом.

— Может быть, пойти немного южнее, — робко предложила Саида, нарушив молчание. — Должен же где-нибудь быть нефтеносный пласт!

— Уже пройдено восемьдесят километров. Ничего нет, — отрывисто сказал Васильев, в последний раз взглянув на светящуюся карту, и вышел из штурманской рубки.

В кабинете он сел за стол, зачем-то отодвинул в сторону видеотелефон, посмотрел на приборы скорости и глубины. От утомления и нервного напряжения приборы сливались в одно черное пятно. Ему казалось, что его так долго не закрывающиеся глаза воспалены от сквозняков в коридорах подводного дома, где беспрерывно работают перерабатывающие воздух установки. Глаза устали, они уже не различают полутонов. Всюду легли черные контрастные тени. И кажется, что веки удерживаются от смыкания тонкими стальными пружинками. Выскочат они — и веки сомкнутся. Настанет необыкновенная тишина и сон…

На столе колыхались, подпрыгивая в вазе, темно-красные, почти черные георгины. Их принес Нури. Говорит, кто-то прислал. Как о нем все сейчас заботятся! Инженер попробовал пальцами мягкий бархатный лепесток, затем встал, приблизился к стене и вплотную уперся лбом в приборный щиток.

— Двести пятьдесят метров, — прошептал он. — Остановок нет — значит, поиски пока безрезультатны.

Неужели он ничего не найдет! Васильев вздрогнул. Ведь это решающее испытание… Может быть, скоро все кончится. Все убедятся, что в далеких морских глубинах нефти нет. Это была только смелая догадка геологов. Тогда поставят у берегов забор из вышек, а подводный дом вытащат на сушу.

Он закрывает глаза и видит маленькую железнодорожную станцию. Рельсовый тупик… Около него врос в землю вагон с ржавыми колесами… Деревянная лесенка. Веревка с бельем, колыхающимся от ветра. На окнах — горшки с цветами. В этом вагоне живут. У него отняли возможность путешествовать. Так будет и с подводным домом. Он врастет гусеницами в землю. На вышке развесят белье, и босая женщина будет выходить по утрам на деревянную лесенку, спускающуюся из иллюминатора, и сладко зевать. А может быть, его танк используют для разведки других ископаемых? Нет, зачем мечтать! Что может найти этот ползучий корабль, если он не обнаружил нефти, которая должна здесь быть!

Гудок видеотелефона вернул Васильева к действительности. Зажглась контрольная лампочка, замерцал экран.

На вызов телефона в кабинет вбежал Нури и, увидев Васильева, остановился в нерешительности. Он не знал, что инженер находится здесь.

— Васильев у аппарата, — проговорил инженер, прикрывая рукой красные от бессонницы глаза.

— Александр Петрович? — послышался из репродуктора взволнованный голос. — Чем порадуешь? — На экране показалось озабоченное лицо директора.

— Идем на глубине двести пятьдесят метров, южнее основного направления, — спокойно сообщил Васильев. — Результаты прежние.

— Да… ничего не поделаешь! — со вздохом сказал Агаев. — Вероятно, на этих глубинах ничего нет. Москва ждет сообщений. Придется так и доложить. Кончайте испытания — вам не хватит энергии аккумуляторов. Не хватит воздуха. Перегреются моторы. Дальнейший риск бессмысленен. Помните, что вы не один.

— Я это очень хорошо помню. — Васильев медленно протянул руку к кнопке и выключил аппарат. — Скажи там, — неопределенно взмахнул он рукой, обращаясь к Нури: — пусть… обратно…

Нури на минуту задержался у двери и на цыпочках вышел из комнаты.

Оставшись один, Васильев долго сидел с закрытыми глазами. Выдвинул ящик стола. Прислушался. Гудели машины, шлепали гусеницы по морскому дну, где-то плескалась вода.

На столе дрожала тонкая стеклянная ваза, оттуда свешивалась веточка прозрачного винограда. Она раскачивалась в такт движению подводного танка.

Итак, все кончено. Все неудачи позади. Какое ему теперь дело до неполадок, до электрических бурильных установок, до локатора Саиды и тысячи конструктивных мелочей! Все это теперь никому не нужно, если нечего искать. Нет нефти на этих глубинах, она прячется там, где мелко, где ее спокойно можно доставать, установив тонкие ножки буровых Гасанова.

Хотелось теплого, ободряющего слова. Джафар Алекперович? Но что скажет ему директор? Он уже принял решение. Надо возвращаться. Позвонить Рустамову? Но где он? Как его найти? В каких горах Кировабадского района?