Золотое дно

Рустамов прошелся по комнате, остановился у стола, повернул к себе часы и, медленно шевеля губами, словно что-то высчитывая, взглянул на Джафара. Тот, не обращая внимания на окружающее, бесцельно смотрел на стрелки часов и думал только об одном. Как решить задачу, которая ему казалась невероятно сложной, почти невозможной? Триста метров глубины… Тысячи тонн нагрузки…

— Сложнейшее оборудование… Глубоководные скафандры… — как бы дополняя свои мысли, уже вслух проговорил директор. — Ничего похожего не существует нигде. Нельзя подвести понтоны. Водолазов, имеющих опыт работы на такой глубине, нет. Я помню одного из таких; еще до войны он спускался в водолазном костюме на девяносто метров. Но ведь это редкость… Я не знаю, что покажут испытания в Ленинграде… Батисферу из Одессы, даже если бы мы и сумели срочно доставить, все равно нужно специально переоборудовать. Только тогда с ее помощью можно было бы производить спасательные работы. Ты понимаешь, я не вижу никакого выхода…

— Нет, Джафар, на этот раз я с тобой несогласен! — резко проговорил Рустамов. — Почему ты думаешь, что только Эпрон или какая-нибудь другая мощная организация может поднять танк, спасти Васильева? Вот камень, кусок породы… — Рустамов взял со стола черную, обточенную волнами гальку и продолжал: — Каждый смотрит на этот камень по-разному. Мариам видит в нем осколок твердой порода, породы, которую не скоро пройдешь даже ее сверхскоростным электробуром. Саида думает, насколько прозрачен этот камень для ее локаторов. Гасанов смотрит, насколько крепко будет держаться его труба в такой породе. И в то же время они смотрят на него одинаково — глазами людей-новаторов. — Али со стуком положил камень на стол и взволнованно зашагал по комнате. — Можно ли надеяться на другие организации, когда времени осталось так мало! Ты прав, Джафар: у нас нет выхода. Только дерзкая, смелая мысль может решить эту задачу! Совсем иным путем — без скафандров и батисферы! Я верю в наш коллектив. Верю, что именно здесь родится эта мысль…

— Что же ты хочешь?

— Посоветоваться с нашими инженерами — больше ничего. Они уже, конечно, думали над этим вопросом. Надо их собрать вместе. Понимаешь — вместе!

Агаев молча нажал кнопку звонка.

* * *

В этот воскресный день все оставались в институте. Никто отсюда не уходил с тех пор, как к причалу подошел «Калтыш». Каждый ожидал, что он нужен будет в любую минуту, чтобы снова вернуться к тому месту, где качается поплавок антенны подводного дома.

Гасанов стоял около гранитного барьера и смотрел на море. Казалось, что оно спокойно течет, как река. Тупорылые баржи замерли на якорях. Наверное, они будут стоять здесь вечно.

Ибрагим вынул из кармана кусок мела, взглянул на него и сразу вспомнил набережную, утро и исчерченную формулами стену.

Неподалеку облокотился на барьер Нури. Он рассказывал окружившим его мастерам из подводного дома:

— Только в стальной броне может опуститься человек на такую глубину, иначе вода его раздавит. Там на тело человека давят десятки тонн воды.

Он взглянул в напряженные лица слушателей и замолчал.

— А если, — нервно потирая лоб, проговорил Керимов, — стальными канатами зацепить?

— Невозможно…

Тут же у скамейки остановились Саида и Мариам.

— Невозможно, — упавшим голосом сказала Саида, словно соглашаясь с замечанием Нури. — Невозможно подвести понтоны. Триста метров…

— Не верю, Саида! Не верю! — со слезами на глазах возразила Мариам. — Смотри, сколько нас! — Она резким движением указала на работников института, одинокими группками бродивших по дорожкам, стоявших у барьера, на лестнице. — И не только здесь, — продолжала она: — везде, всюду…

За решетчатой изгородью территории института проносились вереницы машин. Скользили в небе самолеты. На морском горизонте таяли в молочной дымке суда.

Да, не только здесь, как говорила Мариам, люди думали над спасением человека, оставшегося в морской глубине.

В институтах Ленинграда, Одессы, Севастополя инженеры и ученые старались решить эту задачу.

Все можно сделать! Нет для нас неразрешимых проблем! Но как остановить время?

Секунды отсчитывают глотки воздуха.

Саида и Мариам шли по пустынной дорожке на территории института.

За чугунной оградой не переставая неслись разноцветные открытые машины, В них ехали к морю нарядные смеющиеся люди.

— …Сегодня праздничный день, — услышала Мариам голос из репродуктора, установленного на крыше института. — С самого раннего утра тысячи людей направляются к морю…

— К морю, — словно эхо, повторила Мариам. — Знали бы они!.. Саида, джан… — вдруг неожиданно заплакала Мариам и спрятала лицо у нее на груди. — Нет, нет, не обращай на меня внимания! — Она быстро вытерла слезы. — Так просто… Я не о том… Когда я в последний раз видела Александра Петровича, — стараясь быть спокойной, продолжала Мариам, держа Саиду за руку, — он просил обязательно проверить электробур с долотом конструктора Зейналова. Он очень ценил это изобретение и хотел взять на следующие испытания… Я должна это сделать…

— Подожди, — остановила ее Саида, увидев, что Мариам собралась уходить.