Золотой человек

Насколько все изменилось с тех пор, как он, еще мальчишкой, рос в Калифорнии! Из глубин памяти в который раз всплыли просторы долины, виноградники, лимонные и ореховые сады. Грелки-дымари у корней апельсиновых деревьев. Зеленые склоны гор под небосводом цвета девичьих глаз. Свежий запах влажной земли…

Все это кануло в прошлое. Развеялось, словно дым. Обернулось россыпями серого праха вперемешку с белым щебнем и осколками бетона. Когда-то здесь, на этом самом месте, высился большой город. Теперь вокруг, словно разинутые пасти, зияли обнаженные взрывами подвалы, наполовину засыпанные шлаком. От темных ям тянулись в стороны целые реки застывшего, порыжевшего от ржавчины металла, по берегам которых высились груды всевозможного хлама…

Вспышка взрыва угасла, и руины города снова окутала тьма. Солдаты не без опаски поднялись на ноги.

– Ну и зрелище, – пробормотал один из них.

– Раньше все это выглядело совсем по-другому, – заметил Холлоуэй.

– Правда? Я-то родился уже под землей.

– В те времена мы растили пищу прямо в грунте, на поверхности. В почве, а не в подземных цистернах! Мало этого, мы…

Но тут Холлоуэй осекся: слова его заглушил нарастающий свист. Необъятный темный силуэт, мелькнув в темном небе над их головами, с грохотом приземлился где-то неподалеку. Земля под ногами вздрогнула.

– Ракета! – воскликнул один из солдат.

Все бросились к месту посадки. Холлоуэй неуклюже потрусил следом.

– Надеюсь, вести хоть в этот раз окажутся добрыми, – заметил Янг, остановившись чуть впереди.

– А кто не надеется? – едва переводя дух, откликнулся Холлоуэй. – Марс – наш последний шанс. Если и с ним ничего не получится, нам крышка. С Венеры ничего обнадеживающего не сообщили: сплошь жидкая лава да тучи пара.

* * *

Вскоре прибывшую с Марса ракету вскрыли и осмотрели все, что нашлось на борту.

– Ну что ж, годится, – пробормотал Янг.

– Вы уверены? – настороженно переспросил директор, Дэвидсон. – Смотрите… оттуда возврата не будет.

– Вполне уверены, – подтвердил Холлоуэй, бросив на стол Дэвидсона катушки с лентой. – Вот, ознакомьтесь сами. Да, воздух на Марсе изрядно разрежен и сух. Да, тяготение куда слабее земного. Однако жить там мы сможем… чего больше не скажешь о нашей Богом забытой Земле.

Дэвидсон придвинул пленки к себе. Металлический стол, металлические стены, металлический пол его кабинета слегка поблескивали в немигающем свете потолочных ламп. Под обшивкой стен жужжали, пыхтели машины, следившие за чистотой и температурой воздуха.

– Разумеется, мне в любом случае придется положиться на вас, специалистов. И если какой-либо жизненно важный фактор останется неучтенным…

Янг постучал ногтем по стопке катушек.

– Естественно, тут уж – как жребий ляжет. Всех факторов на таком расстоянии не учесть, – признал он. – Но вот вам фотоснимки и собранные автоматикой образцы. Роботы исползали всю округу, старались, как только могли. Нам есть на что опереться, и это уже хорошо.

– По крайней мере, там нет радиации, – поддержал его Холлоуэй. – На это можно рассчитывать смело. Однако Марс встретит нас сушью, пылью и холодом. Путь до него неблизкий. Солнца не так уж много. Пустыни, ущелья, холмы…

– Да, стар Марс изрядно, – согласился Янг.

– Именно, и остыл давным-давно. Но вспомните вот о чем: планет у нас, не считая Земли, всего восемь. От Плутона и до Юпитера включительно искать нечего. Там нам не выжить. Поверхность Меркурия – сплошь жидкий металл. Венера – вулканы и облачный слой. Докембрий. И это уже семь из восьми. Выходит, Марс – априори единственный в своем роде.

– Другими словами, – мрачно подытожил Дэвидсон, – с Марсом все должно оказаться окей, так как податься нам больше некуда.

– Еще можно остаться здесь и дальше жить под землей, как суслики.

– Но тут нам больше года не продержаться. Последние психограммы помните?

Действительно, последние психограммы прекрасно помнили все. Еще бы не помнить: кривая напряженности, можно сказать, зашкаливает, а что делать? Люди не приспособлены к жизни в обшитых сталью пещерах, на выращенной в гидропонных цистернах пище, работая, отдыхая и умирая без малейшей надежды хоть разок, хоть одним глазом взглянуть на солнце.

И это еще не все. Главная забота – дети. Дети, ни разу в жизни не бывавшие наверху. Серолицые, чахлые псевдомутанты с глазами незрячих рыб. Целое поколение, рожденное в недрах Земли… Оттого кривая психологической напряженности и рвется вверх: родные дети меняются на глазах, сливаются в одно целое с миром бесконечных туннелей, жирной слизистой тьмы и сочащихся влагой, источающих фосфорический свет сталактитов!

– Значит, решили? – уточнил Янг.

Дэвидсон окинул техников пристальным взглядом.

– Может, нам еще удастся вновь заселить поверхность? Оживить Землю, обновить почвы… ведь не настолько же далеко все зашло?

– Не выйдет, – ровно ответил Янг. – Пусть даже мы сумеем как-то договориться с Врагом, атмосфера очистится от радиоактивной взвеси разве что лет через пятьдесят. Земля останется слишком горячей для жизни как минимум до конца века, а ждать мы не можем.