Золотой человек

Коммивояжер, небрежно зажав сигарету между пухлыми пальцами, отхлебнул кока-колы, помолчал с полминуты, полез за пазуху и извлек из внутреннего кармана потертый кожаный бумажник. Долгое время он задумчиво перебирал визитные карточки, какие-то записи, корешки от билетов и прочий бесчисленный, изрядно засаленный бумажный хлам, и, наконец, отыскал фотоснимок.

Взглянув на фото, он улыбнулся от уха до уха, а после с придыханием, с хлюпаньем захихикал.

– Гляньте-ка, – сказал он сидевшему рядом.

Сосед демонстративно уткнулся в газету.

– Эй, да взгляните же! – Пихнув соседа локтем, коммивояжер сунул фотоснимок ему под нос. – Как впечатления, а?

Его сосед раздраженно вздохнул и нехотя перевел взгляд на фото. Снимок оказался поясным портретом обнаженной женщины лет тридцати пяти: голова опущена так, что лица почти не видно, необычайно белая кожа сплошь в складках морщин… а от ключиц к талии спускаются в два ряда четыре пары вислых, дряблых грудей.

– Видали такое когда-нибудь? – закудахтал коммивояжер и, озорно блеснув покрасневшими поросячьими глазками, расплывшись в похабной улыбке, еще раз пихнул соседа локтем.

– Видал, – буркнул тот и, брезгливо поморщившись, снова уткнулся в газету.

Заметив, что поджарый пожилой фермер тоже смотрит на фотокарточку, коммивояжер предупредительно передал снимок ему.

– Как вам такое, папаша? Здорово, а?

Фермер без тени улыбки осмотрел порядком растрескавшийся фотоснимок, перевернул его, неторопливо окинул взглядом оборотную сторону, еще раз взглянул на изображение и щелчком ногтя отправил карточку коммивояжеру. Снимок, соскользнув со стойки, закувыркался в воздухе и приземлился на пол лицевой стороной вверх.

Коммивояжер поднял фото, отряхнул и бережно, едва ли не с нежностью спрятал в бумажник. Официантка, невольно взглянув на снимок, поспешила отвести взгляд.

– Красавица, а? – подмигнув ей, заметил коммивояжер. – Верно, не так ли?

Официантка равнодушно пожала плечами:

– Не знаю. Под Денвером я на них насмотрелась досыта. Целую колонию видела.

– Этот снимок как раз там и сделан. В денверском лагере СИД.

– Живые-то там еще есть? – спросил фермер.

– Шутите? – Коммивояжер, безжалостно рассмеявшись, коротко, резко рассек воздух ребром ладони. – Конечно же, нет! Искоренены подчистую.

Теперь его слушали все. Даже ребятишки из старшей школы в полукабинке отвлеклись друг от друга, выпрямились и завороженно, округлив глаза, уставились на приезжего.

– Вот мне около года назад, под Сан-Диего, довелось повидать действительно чудную породу, – сказал фермер. – С крыльями, как у летучих мышей, но без единого перышка. Кожа как человеческая, и крылья тоже – кожа да кости.

– Крылья – это еще что, – вклинился в разговор шофер такси. – В Детройте двухголового изловили. Я сам его видел, на выставке.

– Прямо живого? – удивилась официантка.

– Нет. К тому времени уже усыпили.

– Нам на социологии кучу пленок о них прокручивали, – заговорил и мальчишка из старшей школы. – И о крылатых с юга, и о головастых, которых в Германии обнаружили, жутких таких, с усиками, как у жуков. И о…

– Однако страшнее всех, по-моему, – покачав головой, подытожил пожилой коммерсант, – те, из Англии, которые прятались в угольных шахтах. Это ж надо: сорок лет под землей… жили, множились, эволюционировали… Без малого сотня! Остатки группы, ушедшей в шахты во время Войны.

– А я читала, в Швеции совсем недавно еще новых нашли, – вспомнила официантка. – Вроде как разумом на расстоянии умели управлять. Правда, всего пару. СИД с ними живо расправилась.

– Так это просто разновидность тех, новозеландских, – хмыкнул один из рабочих. – Которые мысли читали.

– Читать мысли и управлять разумом – далеко не одно и то же, – возразил пожилой коммерсант. – Я, как услышу о чем-то подобном, всей душой радуюсь, что у нас СИД есть.

– Помнится, вскоре после Войны в Сибири находили похожих, – задумчиво проговорил фермер. – Способных предметы мысленно передвигать. С этим… как его… психокинетическим даром. Но советская СИД вмиг их… того. Искоренила. Да так, что теперь и не помнит никто.

– Почему же, я помню, – откликнулся пожилой коммерсант. – Мальчишкой еще был, но запомнил, потому что как раз тогда впервые услышал о дэвах. Отец созвал всех нас – меня, сестер, братьев – в гостиную и рассказал. Мы в те дни дом только-только достраивали, а СИД осматривала каждого и штампы ставила вот сюда.

Подняв руку, пожилой коммерсант ткнул пальцем в тонкое, шишковатое запястье.

– И у меня шестьдесят лет назад здесь печать их имелась, – закончил он.

– Ну, теперь-то они только новорожденных освидетельствуют, – с дрожью в голосе сказала официантка. – В Сан-Франциско недели три назад обнаружили одного. Первого за год с лишним. Все думали, будто в наших краях с этой напастью покончено, а вот поди ж ты…

– Ничего, еще немного, и вовсе на нет сойдет, – обнадежил ее шофер такси. – Фриско досталось не так уж сильно. Не то что некоторым другим местам, вроде Детройта.