Золотой человек

– Вот оно, веяние будущего, – проговорил он. – Я ему не подвержен, но вполне способен… понять. Осознать, что сам я – лишь человек, ограниченный множеством таламических эмоций и культурных предубеждений. Естественно, одним из вас мне не стать, однако…

Оборвав фразу, он вскинул голову, глаза его вспыхнули огнем энтузиазма.

– Однако я вполне могу поддержать вас. Помочь!

* * *

Следующие несколько дней оказались едва ли не самыми радостными в жизни Лемюэля. Доктор Норд сумел оформить над ним опеку, и после этого мальчик переселился в его пригородную квартиру. Там он, избавившись от давления со стороны родителей, мог делать все, что душа пожелает, а доктор Норд незамедлительно принялся помогать Лемюэлю в поисках других таких же мутантов-параноиков, как он сам.

Однажды вечером, после ужина, доктор обратился к нему с просьбой:

– Скажи, Лемюэль, не мог бы ты растолковать попонятнее свою теорию нуль-о? Трудновато мне ухватить суть… безобъектного мироустройства.

В ответ Лемюэль указал вокруг широким взмахом руки.

– Все это – якобы объекты. Для каждого есть название. Книга, кресло, диван, ковер, лампа, шторы, окно, дверь, стена и так далее. Однако данное разделение окружающего мира на объекты надуманно. Неестественно. Основано на устаревшей системе взглядов. В действительности отдельных объектов не существует. Вселенная есть единое целое. Нас с первых дней жизни приучают мыслить категориями объектов: вот то, а вот другое… но, стоит осознать суть нуль-о, от этого чисто вербального, умозрительного размежевания не остается камня на камне: оно ведь давным-давно себя изжило.

– А не мог бы ты продемонстрировать все это на примере?

Тут Лемюэль слегка замялся.

– Одному тут не справиться. Вот позже, когда свяжемся с другими… ну а пока – разве что приблизительно. В миниатюре.

Под пристальным взглядом доктора Норда мальчик вскочил на ноги, заметался по квартире, собирая все в кучу. Свалив посреди комнаты все книги, картины, ковры, шторы, мебель, посуду, вазочки, статуэтки, он методично превратил собранное в бесформенную мешанину обрывков, осколков и щепок.

– Вот, видишь? – пояснил он, запыхавшийся, побледневший после нелегких трудов. – С условным размежеванием на объекты покончено. Точно таким же образом можно унифицировать, свести к фундаментальной гомогенности и всю вселенную в целом. Что есть вселенная? Гештальт, единая сущность, не делящаяся на живое и неживое, на сущее и несуществующее. Колоссальный круговорот энергий, а не отдельных частиц! В основе умозрительного разделения всего вокруг на материальные объекты лежит мир реальный – необъятное, цельное царство чистой энергии. Помни: объект не есть реальность! Таков первый закон безобъектного мышления.

Впечатленный происшедшим до глубины души, доктор Норд без тени улыбки поддел ногой обломок кресла, пинком отправил его на вершину груды щепок, клочьев тряпья, обрывков бумаги и битого стекла.

– По-твоему, подобная реставрация реальности… достижима?

– Не знаю, – чистосердечно признался Лемюэль. – Без трудностей, разумеется, не обойдется. Обычные люди, неспособные подняться над обезьяньей зашоренностью, навязчивой потребностью в вещах – блестящих побрякушках, которые можно пощупать, которыми можно владеть, – постараются помешать нам, не останавливаясь ни перед чем. Все зависит от того, насколько нам удастся скоординировать усилия.

Доктор Норд вынул из кармана и развернул клочок бумаги.

– Мне удалось отыскать кое-какой след, – негромко сказал он. – По-моему, этот человек – тоже один из вас. Завтра мы встретимся с ним… а там посмотрим.

* * *

Доктор Джейкоб Веллер коротко, деловито приветствовал их у входа в превосходно охраняемую лабораторию с видом на Пало-Альто. Дело всей его жизни, необъятный комплекс исследовательских лабораторий и кабинетов, охраняли стройные ряды правительственной охраны в мундирах и при оружии; подчиненные ему ученые в белых халатах работали день и ночь.

– Мой труд, – объяснил он, знаком велев охранникам запереть за ними бронированные двери входного шлюза, – послужил основой для разработки кобальтовой бомбы. Водородной бомбы с последней оболочкой из кобальта-пятьдесят девять. Должен вам сообщить, многие из ведущих физиков-ядерщиков мира – также нуль-о.

У Лемюэля перехватило дух.

– Значит…

– Разумеется, – не тратя слов понапрасну, оборвал его Веллер. – Работы ведутся не первый год. Ракеты в Пенемюнде, атомная бомба в Лос-Аламосе, затем водородная бомба, а теперь – наша, кобальтовая. Конечно, среди ученых немало людей обычных, чуждых нуль-о, подвластных таламическим предрассудкам – взять хоть того же Эйнштейна… однако вперед мы продвинулись неплохо, и, если не столкнемся со слишком упорным противодействием, вскоре сможем начать.