Золотой дождь

— Эта сумма нереальна, — отозвался Джоэл. — У меня есть всего один-единственный клиент, с кем я в принципе могу поговорить об этих книгах. Сейчас все ребята в нашем бизнесе перепуганы до смерти. Федералы капитально всех обложили. Максимум… нет, единственное, что я могу предложить, — это полмиллиона.

Дэнни выругался и принялся нервно расхаживать по комнате, изредка останавливаясь у окна, чтобы чуть отодвинуть занавеску и посмотреть на автостоянку. Джоэлу надоело это представление, и он заявил, что уходит. Тогда Дэнни сдался, и они оговорили детали. Джоэл ушел, прихватив с собой только портфель. После наступления темноты Дэнни погрузил рукописи в машину и отправился в Провиденс, где они договорились встретиться в следующий раз. Там его уже ждал Рукер — давнишний армейский приятель, который тоже пошел по кривой дорожке. Обмен состоялся три дня спустя с помощью еще одного посредника.

Сейчас Дэнни и Рукер вернулись в Джорджтаун в поисках своего сокровища. В первый раз Рибикофф его здорово надул, но такое больше не повторится. В семь вечера среды 25 мая, когда галерея закрывалась, Дэнни вошел через главный вход, а Рукер влез в кабинет Джоэла через окно. Заперев все двери и погасив везде свет, они отнесли Джоэла в его квартиру на третьем этаже, где связали, заткнули рот и принялись выбивать информацию.

Глава 4 Пляжный образ жизни

1

При Тессе день начинался с восхода солнца. Она вытаскивала Мерсер из постели, и они вместе пили кофе на веранде, с нетерпением ожидая первых лучей оранжевого светила на светлеющем горизонте. Как только солнце вставало, они быстро бежали по настилу к пляжу, чтобы провести его осмотр. Позже утром, когда Тесса уходила ухаживать за клумбами на западной стороне участка, Мерсер часто возвращалась в постель, чтобы хорошенько выспаться.

С разрешения Тессы, Мерсер выпила свою первую чашку кофе в возрасте десяти лет, а мартини попробовала в пятнадцать. «Всему свое время», — любила приговаривать бабушка.

Но теперь Тессы не было, а восходов Мерсер видела достаточно. Она проспала до девяти, и ей нравилось вставать не сразу, а еще поваляться немного в постели. Пока заваривался кофе, она бродила по коттеджу в поисках идеального места для творчества и не находила его. Теперь, когда над ней ничего не висело, Мерсер решила писать, только если ей будет что сказать. Все равно сроки сдачи рукописи истекли целых три года назад. Если издательство в Нью-Йорке сумело прождать все это время, то еще один год наверняка ничего не изменит. Ее агент иногда справлялась, как идет процесс, но делала это все реже. Их беседы были краткими. Во время долгих переездов из Чапел-Хилла в Мемфис, а затем во Флориду Мерсер мечтала и витала в облаках, и порой ей даже казалось, что роман вот-вот начнет вырисовываться. Она собиралась выкинуть первые наброски и все, что успела написать, и начать роман с чистого листа, но уже серьезно и основательно. Теперь, когда ее больше не тревожили долги и не мучили мысли о поисках работы, Мерсер чувствовала удивительный подъем от отсутствия отравляющих жизнь хлопот. Как только она устроится и отдохнет, то сразу же непременно приступит к работе и станет писать по тысяче слов в день как минимум.

Но сначала нужно разобраться с ее нынешней работой, которая так щедро оплачивалась: Мерсер понятия не имела, как ее выполнить и сколько на это потребуется времени. Поэтому решила, что отвлекаться на другое сейчас не стоит. Она зашла в Интернет и проверила почту. Как и следовало ожидать, обязательная Элейн направила ей вечером письмо с нужными адресами.

Мерсер напечатала Пчелиной матке послание следующего содержания:

«Дорогая Майра Бэквит! Меня зовут Мерсер Манн, я писательница и приехала сюда на несколько месяцев поработать над книгой. Я практически никого здесь не знаю и рискнула обратиться к Вам, чтобы познакомиться и предложить выпить по бокалу вина вместе с Вами и мисс Трейн. Бутылку вина я принесу».

Ровно в 10.00 раздался звонок в дверь. Мерсер открыла и увидела на крыльце коробку без каких-либо надписей. Курьер, доставивший ее, исчез. Она отнесла коробку на кухню и, поставив на стол, распаковала. Как и было обещано, в коробке оказались четыре больших иллюстрированных издания Ноэль Боннет, три романа Сирины Роуч, довольно тонкая книжка Ли Трейн и с полдюжины романов с яркими кричащими обложками. На них крупным планом были изображены эффектные юные девы и их красавцы возлюбленные с невероятно плоскими животами. Имена у авторов были разные, но все романы написаны Майрой Бэквит. Ими Мерсер займется потом.

Надо сказать, ничего из увиденного не подвигло ее на работу над собственной книгой.

Вместо этого она села листать книгу Ноэль о доме Брюса и заодно позавтракала мюслями.