Золотой гроб

За ним спустился Валерка, затем я, затем Мишка, потом опять Саня. Вовка сослался на свой великий рост, взялся поправить палатку, которая завалилась и придавила, продолжающего спать Игоря. Мы не противились. Пожалуй, и впрямь Вовке там не размахнуться.

Прошел уже целый час, как мы начали свои долбежные работы. Всходило желтое солнце.

— Пора бы уж, летчикам и за дело приниматься — обеспокоено сказал Мишка. Вчерашний случай с бутылкой, не смотря на свою комичность, запал ему в голову.

— Не беспокойся. Примутся, — сказал Владимир. — Поменяют пропеллер и примутся. Они здесь в командировке и наверняка у них есть запасной винт.

— Ты думаешь, что я им пропеллер действительно помял?

— Не сомневаюсь

— Интересно, а где у них здесь аэродром?

— На поляне у заимки лесника, — ответил Валерий — Самолет каждый год сюда прилетает.

— Ох, не верю я всей этой авиации — произнес Михаил. — Как не послушаешь 'Новости', так каждый день у нас то самолет, то вертолет где — нибудь в землю воткнется.

— А ты не слушай 'Новости'. Если самолеты и вертолеты, как ты говоришь, в землю втыкаются, то на 80 процентов это из — за человеческого фактора.

— Что же, летчики, по — твоему, пьяными за штурвал садятся или летать не умеют?

— И летать умеют, и за штурвалом трезвые. Пофигизм, Мишенька, обыкновенный пофигизм. Пока я учился, у нас дважды курсанты разбивались. И знаешь почему?

— Ну?

— В одном случае механик плохо закрепил маслопроводный шланг, и он в воздухе выскочил под давлением. А в другом — сам курсант решил выпендриться перед девушкой и прошелся на форсаже над условленным с ней местом. А вытянуть и поднять машину уже не смог. Два случая и оба раза виноваты люди. Техника тут не причем.

— Хорошо — сказал Мишка. Убедил. Теперь я в технику поверил, но не верю летчикам. Особенно вчерашним. Разве можно так самим рисковать, да еще и людей пугать?

— А им как — то до твоей веры тьфу! — сказал Вовка. Мы засмеялись.

— Ладно, ладно, ребята! Работаем — оборвал наш смех Михаил.

Мне представлялось, что для такого фундаментального сооружения, как подземный ход достаточно было и одного слоя кирпичей. Но первый слой мы уже раздолбили и теперь добивали второй. Предусмотрительный Валерка, вынимая из подземелья очередной мешок, осколки кирпичей не сбрасывал в обрыв, а для конспирации уносил их к кустам орешника, и там и сваливал в осоку.

Наконец, Мишка, чья очередь была долбить кладку, пробил ее. Сначала провалились три кирпича, а затем, после нескольких ударов, и большая часть свода, который был под ногами, глухо ухнулась вниз. Мишка чудом уцелел, уцепившись за вбитые в стены колья, и за несколько секунд, панически выбрался наверх по поданной ему палке.

— Ну, блин, чудеса — сказал он, ступив на траву. Чуть — чуть было….

— Ладно, успокойся — сказал я ему — Чуть не считается. Живой ведь.

Подождав, пока немного осядет пыль, я спустился на потолочный выступ и, нагнувшись над проемом, посветил вниз. Влево и вправо от рухнувшей кладки уходил подземный ход. Его высота составляла около двух метром, стены также были кирпичные. Я выбрался наверх, и мы стали готовиться к спуску в подземелье.

Из — за поворота появились первые на сегодняшний день путешественники — три байдарки. На первой 'рулил' молодой человек с накаченным торсом и мужчина средних лет, на второй байдарке впереди сидела вельможная дама, очень похожая на Валерию Новодворскую. Сзади в нее сидела девушка с веслами и с равнодушным лицом. Из — за очень значительной разности в физическом весе седоков, вторая байдарка напоминала 'Титаник', который уже тонул и увлекал за собой в бездну хвостовую часть судна. Хвост в последний миг возвысилась над гладью воды, и по логике должен был пойти под воду. Равнодушной девушке, чтобы достать веслом до воды приходилось нагибаться телом, — то вправо, то влево. Из — за этого байдарка выписывала 'кренделя'.

Третья байдарка плыла ровно. Ею управляли две очаровательные барышни, одна из них была, почему — то без, бюстгальтера.

— Эй! Не помочь ли? — заорал им Санька — могу подсказать ближайший путь до Каспия!

Мужчины на первой байдарке не отреагировали, Барышни на третьей байдарке заулыбались, а Новодворская сделала еще, более зверское лицо, чем ей было отпущено природой, и по — мужски пробасила:

— Без сопливых разберемся, лоцман хренов!

Санька обиделся и хотел, уже было, выразить свой справедливый протест, но не нашелся и некоторое время оставался с открытым ртом, что только подчеркивало глупость его положения. Вид Новодворской сам за себя говорил, если само провозглашенный лоцман не заткнется, и не оставит свою глупую инициативу при себе, то будет еще одна мелкомасштабная социалистическая революция.

Наверное, в Санькиной голове мелькнула мысль: — сколько уж наших поубивали?! Пущай плывет в свой Иерусалим.

Байдарки со странными седоками скрылись за поворотом. Из реки выскочила, словно угорелая, и шлепнулась боком обратно в воду большая рыбина. Из — за леса, ревя и сотрясая землю, наконец, взлетел пожарный самолет. Его пропеллер звенел, как пчела.

— Починились, значит?!