Золотой конь Митридата

— Ты произнесешь древнюю клятву Дионису и станешь его посвященным, — улыбнулся жрец. — Этот бог защитит тебя и дарует бессмертие и ясновидение. К своему имени ты прибавишь еще одно — Дионис. Ты станешь могучим царем, поработишь многие народы. Грозные римляне будут трепетать при упоминании твоего имени. Да, у тебя будут падения и неудачи, но, как древняя птица Феникс, ты поднимешься из пепла. Да, за это придется платить, не забывая приносить жертвы Дионису, особенно в его праздники. Стоит тебе забыть об этом, пожалев своего врага, — бог покинет тебя. Ты станешь обычным смертным и умрешь, потеряв все.

Митридат внимал старцу, голос которого гремел, как раскаты грома, под сводами пещеры, верил и не верил ему. Отец и мать приобщали его к эллинской культуре, мальчик неплохо знал мифологию, но не считал Диониса, бородатого весельчака, сажавшего виноград, изобретавшего вино, любившего выпить и устраивавшего оргии со своим козлоногим сыночком Паном, могущественнее Зевса или Афины. Лишь от Адаманта он узнал, что этому богу и следует поклоняться больше всего. Это бог умирающий и воскресающий, символ жизни. И из голов пленников, уносимых морем, тоже должна появиться жизнь.

— Да, да, я согласен, — прошептал Митридат, благоговея перед силой веры жреца.

— Тогда завтра на рассвете. — Адамант посмотрел на его указательный палец, украшенный перстнем с выгравированной на нем династической эмблемой Ахеменидов. — Но это украшение — символ твоей принадлежности к царскому роду — навсегда останется в храме.

— Да, — повторил царевич. — Оно останется в храме.

* * *

Всю ночь Митридат не смыкал глаз, ожидая появления Адаманта и посвящения в культ Диониса. Это действо рисовалось ему торжественным, как посвящение в воины. Но лишь первые лучи солнца позолотили горизонт, Адамант, накинувший поверх хитона серую козлиную шкуру, дернул мальчика за плечо:

— Пойдем.