Золотой конь Митридата

Он повел его за собой, но не в подземный храм, как ожидал царевич, а к дубовой рощице. Между хрупкими деревцами мелькал пролив. Адамант тихо пел на древнегреческом: «Тот, кто не прошел посвящение и не исполнил ритуалы, не обретет бессмертие». Митридату были знакомы слова древнегреческого гимна, только последняя фраза звучала по-другому: «После смерти не обретет блаженства в темных жилищах иного мира». Адамант переделал ее на свой лад, потому что обещал Митридату бессмертие. Исполнит ли он свое обещание? Так ли всемогущ этот человек? Внезапно жрец остановился, словно подслушав мысли царевича, и, отвязав от широкого пояса кожаную флягу, подал ее Митридату и грозно приказал:

— Пей!

Казалось, его черные раскосые глаза метали молнии, налетевший откуда ни возьмись горячий ветер швырнул в лицо юноши горсть серой земли. Дрожащими руками царевич поднес флягу ко рту, сделал глоток и улыбнулся. Адамант угощал его вином, вкуснее которого царевичу не приходилось пить. Это был густой напиток, созданный из сортов лучшего винограда, со сладковатой терпкостью, и мальчик быстро осушил флягу. Вино показалось ему легким, малой крепости, и он удивился, когда ноги стали заплетаться, отказались подчиняться, а голова закружилась и по телу разлилась истома. Но это была приятная истома. Хотелось лечь на изумрудную траву и заснуть, погрузиться в приятные мысли.

— Да будет благословен Дионис, дарующий вино, исцеляющий печаль! — прошептал кто-то над ним и поцеловал царевича в губы.

— Кто ты? — прошептал Митридат — или это ему только показалось? Может быть, какая-нибудь лесная нимфа решила позабавиться с ним? Он попытался подняться, но не смог. Нежные руки (он чувствовал, что это руки женщины или девушки) уложили его обратно на траву и стали снимать одежду, нежно поглаживая гладкие мускулы мальчика. Даже находясь в полузабытьи, Митридат стонал от наслаждения. Он знал, как происходит соитие мужчины и женщины, слышал, какое блаженство испытывают оба, и сейчас кто-то умелый, опытный учил его, как достичь этого ни с чем не сравнимого блаженства.

«Неужели все происходит со мной? — мелькнула мысль. — Или это всего-навсего сон? Если сон, то я не хочу, чтобы он заканчивался». Достигнув вершины экстаза, он закричал, и женские руки погладили его вздыбившееся естество и накрыли одеждой.

— Ты испытал блаженство — значит, тебе будет обещано блаженное существование в этом мире. Ты только что вышел из лона матери-богини — и теперь ты сам бог, участник их вечного пиршества.