Золотой конь Митридата

— Мы встретимся в шатре, мама, — проговорила она. — Ты знаешь, что для него возвели огромный шатер на холме?

Лаодика ничего не ответила. Белые холеные руки с миндалевидными ногтями сжимали котомку с коричневым сосудом. Когда всадники въехали в лагерь, персидские трубкарнаи вместо длинных звуков издали короткие. Скорее всего, это означало, что они не увидели Митридата. Сопровождающие и слуги с вещами выстроились у шатра, ожидая дальнейших указаний. Лаодика заметила неразлучную троицу — Тирибаза, Моаферна и Сисину, стоявших возле знамен понтийского войска, воткнутых древками в землю. Теперь все увидели отсутствие Митридата. Гергис, дергая себя за черную густую бороду, растерянно посмотрел на Деметрия, и тот отвернулся, не зная, что сказать. На несколько минут гудевшее, как улей, поле погрузилось в тишину. Но когда один из воинов, не выдержав, крикнул:

— Где наш царь? — На дороге появилось облако белой пыли. Оно росло на глазах, и вскоре все присутствующие увидели красивых гнедых и вороных коней, мчавшихся со скоростью ветра. Их было много, и удивленная Лаодика-младшая принялась считать вслух: «Один, два, три… шестнадцать». Да, именно шестнадцать красавцев несли колесницу без возницы, с одним человеком, управлявшим ею мощной силой. И в этом силаче, сумевшем управиться с шестнадцатью конями, Лаодика-старшая с ужасом узнала своего сына. Лихо остановив коней возле шатра, он выпрыгнул из колесницы, радуя всех белозубой улыбкой и смахивая пот с широкого лба, к которому прилипли мокрые золотистые кудри. Изумленные воины вытянулись в струнку, трубкарнаи издали длинные звуки, приветствуя царя. Со всех сторон раздались крики: «Да здравствует Митридат!» Царица, закусив губу, стояла, как мраморная статуя. Она поняла замысел сына. Он демонстрировал исполинскую физическую силу, равной которой не было во всем царстве. До нее уже доходили слухи, что Митридат мог спокойно взвалить на себя лошадь, поднять огромную каменную плиту и даже колесницу с четырьмя конями, но она в это не верила. Теперь же сын предоставил ей возможность самой убедиться в том, что рассказы о его силе — не слухи. Митридат-младший, длинные мягкие кудри которого развевались на ветру, делая юношу похожим на хрупкую бледную девушку, сжал локоть матери.

— Как я его ненавижу! — прошептал Хрест, и Лаодика погладила его по плечу:

— Придет и твое время. А пока помолчи.

Митридат подошел к колеснице, приветствуя свою семью. Злобное, ненавидящее выражение лица брата не укрылось от него.