Золотой корсар

С новой депешей от Луиджи прибыл офицер кавалерии.

В ней были такие слова: «Сир, мы понесли большие потери, но, полагаю, все же одерживаем победу. Да здравствует король!»

— Что означает это письмо? — спросил Франческо у вытянувшегося перед ним по стойке «смирно» курьера.

— Мне не известно его содержание, сир, — отвечал тот.

Король зачитал послание вслух.

— Ваше величество, — сказал кавалерист, — на баррикадах огонь постепенно утихает, но в порту творится что-то страшное. Проклятый пароход никак не успокоится. Пятьдесят ваших матросов уже сложили там свои головы, и, думаю, потери будут еще более значительными.

— Но там-то уже что происходит? — спросил король.

Кавалерист пояснил:

— Ваш министр, чтобы отрезать группам мятежников, отходящих к набережной, пути отступления, перебросил в порт две тысячи человек. Тысяча из них должна была погрузиться на лодки, барки и прочие мелкие суда, которые окружают этот беспрестанно палящий пароход, и попытаться взять его на абордаж. Вот эти бедняги и попытались… Ах, сир, это была настоящая бойня… С каждого из бортов парохода стоят по три небольших орудия, стреляющих картечью; это своего рода пушки-револьверы, которые буквально осыпают вас шрапнелью, сами по себе производя эффект не меньший, чем несколько батарей… Можете сами себе представить, что там было… От абордажа нам пришлось отказаться. Более того: пароход открыл такой огонь по набережной, что наши люди даже носа высунуть не могли, и мятежникам удалось вернуться на корабль.

— Всем?

— О, нет, сир. Всего их было тысяч тридцать, на корабле же укрылись лишь несколько сотен. Только те карбонарии, полагаю, что на этом пароходе и приплыли.

— Но это судно уже покидает порт?

— Да, сир.

— Значит, мы победили?

— Как я уже имел честь заметить вам, сир, это зависит от того, под каким углом на ситуацию посмотреть. Им нужна была маркиза — они ее получили. Я сам видел, как один из мятежников, огромный такой детина, возвращался с ней, по-прежнему покрытой вуалью, на корабль.

— Вы правы, сударь, — сказал король, — это поражение.

И тут в зал вошел Луиджи.

Глава XXVII. Для кого эшафот?

При виде министра полиции генералы содрогнулись от испуга.

Король был в страшном гневе, что не предвещало ничего хорошего.

Но, залитый кровью и едва держащийся на ногах, Луиджи с честью выдержал испепеляющий взгляд короля.

Собственные промашки едва не стоили министру полиции жизни: лично участвуя в подавлении мятежа, он получил несколько ранений в голову, грудь и левую руку и лишился одного из пальцев руки правой.

Нахмурив брови, король зловеще произнес:

— Вижу, вы все же соизволили явиться.

— Да, сир, — невозмутимо отвечал Луиджи.

Глухим, прерывистым голосом король вопросил:

— Могу ли я, сударь, узнать, сколько людей мы потеряли сегодня?

— Около пяти тысяч, из которых примерно у половины легкие ранения, четвертая часть осталась калеками на всю жизнь, остальные — это убитые.

— Сущий пустяк! — сказал король. — Похоже, сударь, вам невдомек, что пять тысяч человек — это целая армия, что с пятью тысячами солдат люди города берут.

— Мне это отлично известно, сир.

Король раздраженно повторил:

— Пять тысяч человек… Да сражения выигрываются с меньшими потерями!

— Именно сражение, сир, нам и пришлось вести сегодня. И вряд ли, сир, на каком-либо другом поле боя было так же горячо, как час назад в Неаполе. — И, повернувшись к генералам, он добавил: — Ваши офицеры подтвердят вам это.

— Но вы сами ее хотели, эту злосчастную битву, сударь.

— И что, я был неправ?

— Да как ты смеешь, мерзавец, разговаривать со мной в таком тоне? — взорвался король. — Вот прикажу отрубить тебе голову, так ты сразу поймешь, прав ты был или неправ… Да ты мне весь город поставил с ног на голову! Каким же бестолковым нужно быть, чтобы даже лаццарони взбунтовались!

И он бросил капитану гвардейцев:

— Арестуйте его!

Гордо вскинув голову, Луиджи жестом остановил офицера и, обращаясь к королю, промолвил:

— Пару слов, сир, а потом делайте все, что угодно.

В зале воцарилась гробовая тишина.

— Ваше Величество, — продолжал министр, — все ваши офицеры вам скажут, что нам противостояло целое войско вооруженных людей, хорошо обученных и дисциплинированных. Наши противники имели в своем распоряжении крайне эффективное, особенно в условиях уличной войны, оружие. Им удалось обмануть все наши ожидания, и не успели мы спровоцировать мятеж, как он начался сам собой. Не кажется ли вам, что эти люди заранее были настроены биться?

Луиджи ждал ответа.

Король молчал.

Логика поражает даже самых слепых, когда она представлена ясно, четко. Луиджи говорил уверенно; чувствовалось, что он полностью отдает себе отчет в своих словах.

Он продолжал:

— Мне хотелось бы услышать ваш ответ, сир.

— Ей-богу, сударь, разве не могу я промолчать, когда мне это угодно? Впрочем, в смелости вам не откажешь!

Франческо выглядел уже не таким разгневанным, каким был десятью минутами ранее; подойдя к окну, он забарабанил пальцам по стеклу.

Луиджи улыбнулся.

Повернувшись, король промолвил: