Золотой корсар

Радостно вскрикнув, Люсиль кубарем скатилась во двор.

Увидев ее, привратник — а к миловидной субретке он относился с глубоким почтением — бросился сбивчиво объяснять, что эта кормилица желает во что бы то ни стало видеть мадам герцогиню.

— Глупец! — вскричала Люсиль, бросаясь на шею кормилице.

— Ах, дорогая моя! — сказала она. — Я так рада!

И, схватив на руки младенца, которого великанша прижимала к груди, и который орал во все горло, девушка покрыла дитя нежными поцелуями.

Слуги герцогини от изумления пооткрывали рты.

— Как, мадемуазель? Так это…

— Ах, боже мой, если бы я знал…

— Да, — цинично отвечала на все эти восклицания Люсиль, — да, это мой ребенок. Ну, совершила я ошибку в юные годы, ну, был у меня любовник… И что же? Неужто это дает вам право так плохо встречать эту несчастную кормилицу и мое дорогое чадо?

Совершенно пораженные, слуги не знали, что и ответить.

Люсиль же тем временем продолжала:

— Если хоть один из вас проболтается об этой бедной женщине, если хоть одному из наших поставщиков станет известно, что ко мне приходила кормилица, если хоть малейшая сплетня ляжет пятнышком на мою репутацию, я вас всех разгоню… всех до единого… Все понятно? Держите язык за зубами.

И, повернувшись к великанше, она промолвила:

— Проходите, матушка!

Кормилица величественно последовала за бойкой субреткой, которая, перепрыгивая через несколько ступенек, в два счета взлетела на верхний этаж.

— Один уже здесь, госпожа!

И она указала на кормилицу.

На лице герцогини было написано непонимание.

— Кто это?

— Вы его не узнаете?

— Вендрамин?

— Он самый.

Женщины покатились со смеху.

Наряд Вендрамин был столь нелеп, что не мог не вызвать веселья.

Бедный парень выглядел совершенно сконфуженным, но даже будучи смущенным, не изменил себе:

— Люсиль! Тысяча чертей!

— Что?

— Не смей смеяться надо мной.

И, повернувшись к герцогине, он спросил:

— Сударыня, где Паоло?

— Но мы не знаем!

Вендрамин не терял самообладания.

— Послушайте! — сказал он. — Я поколотил монаха.

Люсиль едва вновь не прыснула со смеху.

— Еще раз рассмеешься — получишь затрещину! — проговорил великан. — Мне нужно где-то укрыться, сударыня. Боюсь, меня уже ищет полиция.

— Тебе не следовало сюда являться, — укоризненно сказала Люсиль. — Ты можешь скомпрометировать госпожу. Слуги, конечно же, уже заподозрили неладное.

— Мне больше некуда было идти, — просто отвечал Вендрамин.

Герцогиню вдруг осенило:

— Вот что мы сделаем: разыграем небольшую комедию. Я сейчас позову слуг и, изобразив возмущение, попрошу выпроводить тебя из дома. Скажем, что ты старый любовник Люсиль, а сейчас, после участия в мятеже, явился сюда в одеждах кормилицы в поисках временного убежища. Выйдешь на улицу, иди сразу к задней двери, Люсиль будет ждать тебя там.

— Великолепно, госпожа! — воскликнула Люсиль. — Только, если позволите, я дам ему одежду нашего кучера, а то уж больно смешно он сейчас выглядит.

— Поговори мне! — процедил Вендрамин сквозь зубы.

— Если ни у кого нет возражений, то приступаем, — заявила герцогиня.

Все прошло как по маслу.

Слуги уже, естественно, догадались, что никакая то была не кормилица, а узнать пикантные подробности из жизни горничной, которую герцогиня, для проформы, отчитала как следует, они всегда были рады.

Через пару минут Вендрамин был с позором выставлен из дома.

Отойдя за угол, великан заглянул в пакет, который в последний момент сунула ему в руку Люсиль, — там лежали широкий черный плащ и фуражка.

Наскоро переоблачившись, он двинулся к черному входу.

Люсиль уже ждала его у двери.

Вместе они поднялись в спальню герцогини.

Дрожа от нетерпения, та бросилась к великану.

— Забыла спросить у тебя, где мне найти Паоло?

— Он придет сюда.

— Думаешь?

— Мне это кажется весьма вероятным. Полагаю, он догадывается, что я вернулся в Неаполь; он меня знает.

Едва Вендрамин произнес эти слова, как дверь спальни открылась и в комнату вошел Паоло.

— Ну вот! — ухмыльнулся гигант. — Я же говорил!

Корсар улыбнулся в ответ.

— Здравствуй, Вендрамин! — сказал он.

— Здравствуй, Паоло.

Молодые люди обменялись крепким рукопожатием.

Герцогиня не верила своим глазам, у Люсиль от изумления отвисла челюсть.

— Добрый вечер, герцогиня! — проговорил Паоло.

— Как! — воскликнула молодая женщина. — Ты… здесь… такой спокойный… Приветствуешь меня, словно ничего и не случилось.

Паоло снял берет и положил его на комод.

— Милочка, — сказал он, опустившись на кровать рядом с молодой женщиной и нежно проведя рукой по ее непослушной шевелюре, — я нахожу вас сегодня немного сумасбродной. Вы так взволнованы!

— Но…

Жестом юноша спровадил Люсиль и Вендрамина.

— Душенька, — промолвил он, — не стоит так переживать из-за пустяков; к тому же ты меня совсем не знаешь. Я люблю тебя и вернулся за тобой. Что может быть проще?

— Так ты заберешь меня с собой?

— Да, моя красавица.

— В Алжир.

— Да, сначала мы поедем туда, а затем — в другое место. Будешь жить с Корсаром с золотыми волосами.

— Паоло, дорогой!

Она осыпала его поцелуями.

— Но прежде ты ведь приютишь меня здесь на несколько дней, не так ли?

— На сколько захочешь… А вечером ты подаришь мне рай.

Паоло улыбнулся.