Золотой раб

В полдень пришло сообщение: на следующее утро маленькая галера выйдет из Остии в Массилию. Она везет только дешевые товары, изготовленные для варварских рынков на рабских фабриках… может, еще один или два пассажира заплатят несколько сестерций за место на палубе, взяв с собой еду. Такой важный господин, как Флавий, конечно, не поплывет в такой лохани. Да еще с тремя спутниками! Через несколько дней отойдет большая трирема с необходимыми удобствами… Ну, если хозяин Флавий настаивает… Если он щедро заплатит, офицеры уступят его группе свою каюту, а сами будут спать под парусами на палубе, но хозяин Флавий не должен ждать особых удобств от этой каюты; ему можно посоветовать прихватить свои матрацы…

Потом снова нужно ждать.

Однажды Эодан поймал себя на том, что задремал. Он закрыл глаза, но тут же понял это и снова открыл. Флавий поднял голову от свитка и рассмеялся.

– Ты спал один удар сердца – сказал он. – И как долго ты еще сможешь не спать?

– Достаточно долго! – рявкнул кимвр.

Слуги суетились болтали, восклицали, получая необычные приказы и распоряжения. Об этом будет гудеть весь муравейник, думал Эодан; мозг его с трудом работал от усталости. Кто-нибудь из важных римлян услышит об этом и заинтересуется. Но это неважно. К этому времени он уже будет в море, и никакое послание его не догонит. А когда он выедет из города Массилия, когда под ним будет седло, а за ним несколько запасных лошадей, он в дороге до Аквитании обгонит всю римскую армию.

В середине дня на четырех колесницах выехали в Остию. Флавий правил одной – лихо и искусно. Эодан стоял за ним, держась за подпрыгивающую гремящую колесницу, не уверенный, что сможет выхватить меч и не потерять его. Викка и Фрина следовали за ними во второй колеснице. Кимврская девушка держала хлыст и узду; она никогда раньше не правила таком фургоном, но не отставала от Флавия; оглядываясь, Эодан с замирающим сердцем видел, что она улыбается. На следующих колесницах были по одному вознице и необходимый багаж, а также кошельки, набитые золотом, чтобы проехать по землям, где золото обладает большей властью, чем железо.

Даже в эти дни умирающей республики, когда богатство открыто себя демонстрировало, на дороге в Остию не бывало таких поездок. Возчики, всадники, пешеходы, носильщики, погонщики ослов, люди в дверях таверн, в окнах домов и у высокомерных ворот, матрона в носилках и все ее носильщики, ребенок, рабочий, старик нищий – все глазели на четыре колесницы, первой из которых правит римлянин, а второй – светловолосая иностранка. Ну, пусть они тоже поговорят об этом, думал Эодан. Он хотел бы, чтобы у Рима осталась память о его проезде.

Хотя дорога широкая и хорошо вымощенная, предстояло проехать немало миль. Один раз остановились, чтобы сменить лошадей. На улицы Остии выехали уже после наступления темноты. Зажгли факелы, лошади спотыкались на булыжниках. Флавий, разгоряченный, посмотрел на Флавия и улыбнулся.

– Спасибо за отличную поездку! Пойдем в гостиницу?

– Нет. – Трудно было думать ясно, когда голова забита песком. Но каждая остановка, каждый новый человек, с которым они разговаривают, – это дополнительная опасность. – Немедленно поднимемся на борт.

Флавий щелкнул языком, но повернул колесницу к гавани. Здесь едва хватало света от фонарей в гавани и от маяков, чтобы Эодан увидел мир кораблей. Их снасти запутывали небо. Многие были освещены факелами или огнем в котлах, чтобы рабы могли продолжать погрузку. То же самое было на галере, которую они искали.

Галера поистине маленькая и некрасивая. Побитая, нуждающаяся в свежей покраске, пахнущая смолой и рабством. Маленькая бронзовая фигура на носу так проржавела, что было непонятно, кого она изображает. В борту десять отверстий-портов, из которых должны торчать весла; сквозь них доносится звон цепей и звериный храп. Фрина подавилась от вони. Вверх и вниз по трапу двигались ряды почти обнаженных портовых грузчиков, неся корзины, которые будут размещены в трюме; надсмотрщик с хлыстом и вооруженные стражники наблюдали за их работой. Невысокий смуглый бородатый мужчина подошел раскачивающейся походкой, по-медвежьи поклонился и сказал, что он Деметрий, капитан корабля. Он не ожидал так рано своих достойных пассажиров.

– Отведи нас в нашу каюту, – сказал Флавий. – Мы отдохнем несколько часов до отплытия.

– Шум, господин, – сказал капитан. – Боюсь, уснуть вам не удастся.

Эодан ошеломленно осмотрелся. Такого он не ожидал… если этот Деметрий что-то заподозрит… что делать, что делать?

Флавий подмигнул и показал на Викку и Фрину.

– Я не сказал, что мы будем спать, капитан.

– О, – завистливо отозвался Деметрий. – Конечно.