Золотой скарабей

Один день, и неугомонный странник в новом мире: Петербург, Зимний, Дворцовая площадь. Снуют экипажи, пешеходы, маршируют гвардейцы, звучит барабанная дробь. В небе тот молочный белый свет, которого более нет нигде. Подул ветер, и по шелковой синеве неба будто кто-то разбросал белоснежные подушки. Было от чего взволноваться. Постояв на берегу Невы, поглядев на ее плавно текущие воды, успокоив волнение, Михаил направился к выставочному залу, что напротив Зимнего дворца.

Только бы не сразу встретить Элизабет, не оконфузиться, не попасть в волну ласкового голоса. Может быть, ее там и нет. С опаской оглядываясь, он вошел в залу. Стал рассматривать картины.

«Дама в красном» с ребенком на руках. Свободно лежит ткань, знакомый прием Элизабет. Она всегда любила посадить натуру в центре, окружить подходящей тканью, тем самым выделив ее, как бы приподняв и сообщив ей что-то воздушное.

«Мужской портрет». Примерно тот же тип лица, что был в Париже у Любомирского, к которому так ревновал Мишель. Хорошо, однако явственно влияние Грёза…

А это что за красавица в восточном наряде? «Княгиня Т.В. Юсупова». Одна из самых богатых женщин России. Ее фигура утяжелилась оттого, что колени закрыты плотной тканью, зато выступили белизна светлого платья, гирлянды цветов и повязка на голове.

Из соседней комнаты донеслись движение, восторженный голос, подобострастные возгласы. Туда, оказывается, влетел невысокий человек с лентой через плечо, в коротком парике. «Наследник! Павел Петрович!» – разнеслось по залам.

Итак, любознательному читателю стало ясно, что Виже-Лебрен, несколько лет странствовавшую по Европе, судьба занесла, наконец, в Россию. Она давно об этом мечтала, а русский посланник в Вене пригласил ее официально. Разве не так бывает в жизни: если чего-то очень хочется, то непременно это придет. Воображение ее рисовало самую желанную картину: навстречу ей выходит императрица Екатерина. Немало королей и королев писала Виже-Лебрен, но эту?!

Слух о любимой портретистке французской королевы пришел в Петербург раньше, чем появилась она сама. Аристократические дамы знали о ее красивых, изящных портретах, знали о ней как о светской даме, разбирающейся в туалетах, истинной парижанке.

Благодаря содействию знатных вельмож Элизабет получила заказ на парный портрет великих княжон, детей Павла Петровича. Она каждый день бывала в Павловске, и скоро портрет был готов. Но он не понравился императрице, характеристика ее была просто убийственной. Элизабет тут же принялась переделывать портрет. Только не учла, что все, что не нравится государыне, находит защиту у великого князя.

Итак, выставочный зал. Входит Павел с супругой, а из другой двери смотрит Михаил. Навстречу наследнику летит Элизабет, разносится ее голос:

– Милости прошу! Хотите взглянуть на ваших малюток? Вчера я кое-что переделала.

Августейшая чета остановилась возле портрета. По лицу Павла пробежала тень. Однако, пока они лицезреют двойной портрет, прочитаем, что написала об этом сама Виже-Лебрен:

«Княжнам было лет по тринадцать-четырнадцать. Черты их лиц были небесны, но с совершенно различными выражениями. Особенно поразителен был цвет их лиц, настолько тонкий и деликатный, что можно было подумать, что они питались изысканной амброзией. Старшая, Александра, обладала греческим типом красоты, она очень походила на брата Александра, но личико младшей, Елены, отличалось несравненно большей тонкостью. Я сгруппировала их вместе, рассматривающими портрет императрицы, который они держали в руках. Их костюм был греческим, но очень скромным. Поэтому я была очень удивлена, когда фаворит императрицы Зубов передал, что Ея Величество была скандализована манерой, в которой я одела великих княжон в моей картине. Я настолько поверила этой сплетне, что поторопилась заменить туники платьями, которые обычно носили княжны, и закрыла их руки скучными длинными рукавами».

Мария Федоровна, похоже, была разочарована, она шепнула что-то мужу, выражение его лица стало кислым, и он сухо заметил:

– Ранее портрет был лучше… С вами сыграли дурную шутку.

Если вы думаете, что тут-то и вышел наш герой из-за двери, то ошибаетесь. Напротив, Михаил спрятался так, чтобы его совсем не было видно.

А Элизабет прикусила губу. Ей вспомнилось, как императрица резко обошлась с невесткой, женой Александра, появившейся на балу в костюме-тунике, который сочинила ей художница. Может быть, императрице просто не нравилось то, что напротив ее дворца каждое воскресенье собирается толпа и немало знакомцев уже стали поклонниками Виже-Лебрен. Это лишь раззадоривало парижанку, и она еще настойчивее жаждала добиться заказа на портрет Екатерины II.

Проводив высоких гостей, Элизабет с расстроенным лицом удалилась с выставки. Шла она так стремительно, что Михаил еле успел отскочить, на него пахнуло ее духами. Он так и остался стоять столбом у дверей, охваченный смутным беспокойством. Живопись ее ему понравилась; кажется, она стала писать еще лучше, а сама ничуть не изменилась – та же легкая походка, радостный облик. Неужели он вновь окажется в ее власти?