Золотой век. Книга 2. Империя

Фетида подняла раздраженный взгляд на сыновей, с топотом вошедших в комнату. Ксантипп выглядел бледным, а Парал, пригнув голову, что-то говорил ему очень серьезным тоном. Их мать покачала головой.

– Город в осаде, а вы двое резвитесь, как мальчишки! – воскликнула она.

Это было не совсем справедливо, но ей не нравилось видеть сыновей такими серьезными, повзрослевшими раньше времени. Оба были в доспехах и сдвинутых назад шлемах. В руках они держали новые копья и щиты, которые, войдя, аккуратно поставили на пол. При появлении Ксана и Парала дом вдруг стал казаться тесным и шумным, хотя Фетида не могла не испытать облегчения оттого, что видит их целыми и невредимыми.

– Мы поднимались на стену, – сообщил Парал.

Фетида хмыкнула, забрала у него шлем и плащ, который аккуратно свернула, и положила вещи так, чтобы сын легко мог взять их в случае тревоги.

– Посмотреть на округ, я полагаю, – сказала она. – Или вы хотели увидеть своего отца?

Парал вспыхнул, и Фетида округлила глаза. У Перикла теперь новая жена и сын, конечно. Они его семья. Но все же эти двое мальчиков, ее храбрые сыновья, по-прежнему нуждались в нем. Иногда ей хотелось убить Перикла за то, как он обращался с ними.

– Он был там? – спросила Фетида.

Парал холодно покачал головой и сел, чтобы снять сандалии. Вошел домашний раб омыть ему ноги от дорожной пыли, и на время Парал сосредоточился на этом.

– Он обещал быть там, – вдруг сказал Ксантипп, – но начальник стражи на стенах сказал, что его куда-то вызвали.

В голосе Ксантиппа слышалась горечь, и Фетида очень хорошо поняла это.

– Ваш отец забывает о главном. Это всегда было его недостатком. И не единственным.

Фетида увидела, как сыновья переглянулись, и напомнила себе, что не стоит выражаться слишком резко. Они терпеть не могли, когда она критиковала Перикла, как будто считали, что их мать в гневе переступает какую-то черту. Но она и половину своей злости не изливала, откуда им знать, что она тысячу раз подавляла свое недовольство. Сыновья видели, как она плачет и кричит на их отца, а теперь настороженно умолкали, стоило ей произнести его имя, словно опасались, как бы это не привело к чему-нибудь похуже.

– По крайней мере, вы оба в безопасности, – смягчила тон Фетида. – Я слышала, вчера убили троих членов совета прямо на улице! Подозрительны мне все эти новые люди. Они стучатся в двери, просят еды и воды. Я не смею открывать им, когда вы уходите патрулировать улицы, гоняясь за отцовским одобрением, которого вы не получите, потому что он самолюбивый человек и не думает ни о ком, кроме себя…

– Мама, пожалуйста, – начал Ксантипп, поднимая вверх руки. – Есть какая-нибудь еда?

– Немного похлебки, ничего свежего. И хлеба нет. Пекарь и его жена болеют. На рынке пусто, по крайней мере в продуктовых рядах. О, сколько же там народу, все протягивают руки, окликают. Хотя некоторые не так чтобы худые! Нет, я думаю, они питаются лучше меня.

Скрестив на груди руки, Фетида почувствовала, что и сама довольно упитанна, и покраснела.

– А запахи! Мне приходится держать у носа пучок сухой лаванды, когда я выхожу, или прикрывать лицо краем одежды. Они гадят там, где остоят, некоторые из них, или у любой двери. Клянусь, я два раза в день убираю на ступеньках нашего дома. Это отвратительно, и впустил их всех сюда ваш отец, не подумав о том, где они будут спать или опорожнять кишечник. Весь город воняет, а спартанцы до сих пор шныряют вокруг, ищут, как пробраться внутрь. Говорю вам…

Ксантипп нагнулся и поцеловал мать в лоб, обрывая поток слов:

– Мы забежали домой всего на час. После этого опять на дежурство, и до утра никакой еды у нас не будет. Так что пожалуйста. Если осталось немного тушеного мяса и вина с водой, я бы поел. Честно говоря, у меня живот болит от голода.

– Вы хорошие мальчики, – сказала Фетида, – и встанете на мою сторону, я уверена.

Ксантипп и Парал снова переглянулись, когда их мать суетливо вышла, но в их взглядах любви было не меньше, чем всего остального. Ксантипп увидел, что его брат потирает живот.

– У тебя тоже? – спросил он.

– Немного побаливает. И слегка слабит. Думаю… да, мне нужно снова сходить.

– Ты уже раз шесть бегал сегодня! – Ксантипп покачал головой, заметил, что Парал потеет, и улыбка дрогнула на его губах. – Серьезно, с тобой все в порядке?

– Ничего страшного. Мне нужно только найти горшок, пока все это не потекло по ногам. А потом сходить в баню.

– Боюсь, она закрыта, – сказал Ксантипп.

Он смотрел на спину брата, который уходил, весь поджавшись. И вдруг понял, что у него самого живот как-то странно напряжен и раздут. Вероятно, это от голода или из-за куска рыбы, который они купили на улице. Рыба иногда слабит.

– Думаю, это та рыба! – крикнул он вслед Паралу.