Золотой век. Книга 2. Империя

Их тянули быки, сперва медленно, затем быстрее. Края были отделаны толстыми бронзовыми полосами, перекрывавшими друг друга. Они сомкнулись с лязгом, который, должно быть, разнесся по всему городу, как колокольный звон. Гоплиты, стоявшие на шедшей по верху стены дороге, с вызовом подняли копья. Плистоанакс услышал крики людей, звук напоминал отдаленный шум моря, который поднялся и смолк. Царь спартанцев не мог определить, триумф это или страх, ему было ясно одно: вызвал этот всплеск голосов он.

– Что я буду делать, дядя? – обнажив зубы, произнес Плистоанакс. – Я сделаю так, что они сами захотят выйти и сразиться со мной. Я испепелю их землю.

26

Перикл глубоко вдохнул. Он сказал всем, что хочет подняться на Акрополь – осмотреть горящую округу, но на самом деле ветер там немного расчищал воздух. Внизу, в городе, он был похож на горькую похлебку, особенно по утрам. Пахло из сточных канав, источали запахи набившиеся за стены люди, к тому же вокруг Афин по-прежнему пылали пожары. Спартанцы разрушили целые городки и селения, древний гимнасий – все, лишь бы досадить укрывшимся за стенами. Они не тронули только кладбище, вероятно из страха разгневать богов. В конце концов, они не персы.

С высоты холма Перикл видел огромные столбы поднимающегося вверх дыма, похожие на лисьи хвосты. Ветер сносил их к югу. Он слышал, что спартанский царь приказал ловить бродячих собак, привязывать к их хвостам тлеющие ветки и отпускать, чтобы они, обезумевшие от страха, с диким визгом бегали по полям. Дома и амбары земледельцев, святилища, рощи – пламя поглотило все. На расстоянии дня пути от города в любом направлении встречались только обгорелые остовы домов да щетина спаленных колосьев. Воздух был наполнен дымом. Перикл чувствовал, как пропахла гарью его одежда. Кашляя, он выхаркивал на ладонь черные хлопья.

Подумав об этом, он скривился. Некоторые люди стали носить на лице повязки из ткани и превращались в незнакомцев, когда ему как раз было нужно обратное. Спартанцы пришли и не собирались останавливаться, насколько он мог судить. Начались споры. Кто-то хотел игнорировать их присутствие и сидеть в укрытии, пока вражеские солдаты не уберутся восвояси. Какое-то время таких было большинство, но количество сторонников другой фракции, возглавляемой Миронидом и его людьми, постепенно росло. Казалось, осторожный стратег считал, что нанесенное сердцу Союза оскорбление слишком велико и терпеть его нельзя.

Перикл услышал сердитые голоса, посмотрел на лестницу и беззвучно застонал. Миронид тоже решил подняться сюда. По городу распространялись слухи о спартанских лазутчиках, и, разумеется, стражники его остановили. Но он размахивал руками, что-то объясняя жестами, и гоплиты вопросительно посмотрели на Перикла, ожидая от него разрешения. Он испытывал сильное искушение проигнорировать стратега. Неужели это так много – час спокойствия перед началом суматошного дня? Казалось, весь город ждал, что Перикл решит все проблемы, хотя население увеличилось втрое и продуктов не хватало. Каждый день вскрывал новые сложности, которые он мог бы предвидеть, если бы обладал мудростью богов и был лет на десять старше. Временами ему хотелось, чтобы был жив Эфиальт, тогда он мог бы переложить решение всех проблем на него.

Подавляя зевок в кулак, Перикл махнул свободной рукой. Миронид скованно подошел к нему, его достоинство было задето. Он даже, проходя, сверкнул взглядом на оставленных позади гоплитов. Перикл только молча взирал на этого взъерошенного петуха, готового к схватке. Из всех знакомых ему людей он никогда не указал бы на Миронида как на человека, стремящегося к войне. Вероятно, его изменила смерть Кимона. Как знать.

– Кто сказал тебе, что я здесь? – спросил Перикл, прежде чем стратег успел раскрыть рот.

Миронид моргнул:

– Разве это секрет? Половине города известно, что каждое утро ты делаешь приношения в Афине Парфенос.

Перикл кивнул. Нельзя быть таким предсказуемым, охраняют тебя гоплиты или нет. Если Миронид так легко отыскал его, видимо, нужно менять свои привычки.

– Я пришел сказать тебе, что в полдень состоится срочное собрание совета.

– Опять, – буркнул Перикл.

Миронид покраснел от подъема по лестнице или от досады – не поймешь.

– Это так удивительно? Вражеская армия рушит наши дома, рыщет вокруг города, как лисица, вынюхивающая курятник, и ты не даешь нам шанса ответить.

– Я не царь и не тиран, Миронид, – напомнил ему Перикл.

Чувствуя, как в нем вскипает гнев, он сделал над собой усилие, чтобы смягчить тон. Может, это забившийся в легкие дым или постоянная близость людей, которые, куда бы он ни пошел, таращились на него. Он чувствовал себя на пределе, готов был сорваться в любой момент. Пришлось напрячься, но Перикл улыбнулся:

– Если совет проголосует за то, чего хочешь ты… Если собрание согласится с этим, я не смогу помешать. Прошу тебя, не наделяй меня властью, которой у меня нет и никогда не было.

Миронид, в свою очередь, совладал с эмоциями: