Золотой век. Книга 2. Империя

К сожалению, в этом месяце Акамантиды не находились при власти. Распоряжались в совете Леонтиды, наибольшего влияния они достигли, когда их возглавлял Фемистокл, и теперь сохраняли лишь тень своего прежнего величия. Колесо повернулось.

Перикл кивнул через весь зал Зенону и Анаксагору. Оба они не родились гражданами, а стали ими, и для них было типичным проявлять особый интерес к делам совета и Афинского собрания. Многие в Афинах относились к этой работе как к рутине, которой лучше избегать, но друзья Перикла посещали каждое заседание совета, чтобы послушать, о чем там говорят, а иногда выступали сами.

Не успел Перикл сесть, как эпистат призвал голосовать по вопросу Мегары. Перикл выругался себе под нос, поняв, что пропустил дебаты. Вот до чего довели его воздыхания по гетере! Он ощутил, что краснеет, так как дело было решено без промедления, и поднял руку, подражая Анаксагору, когда тот проголосовал. Очевидно, Афины поддержат Мегару в некоем споре с Коринфом, предложив городу статус подзащитной территории. Это Перикла устраивало, и он успокоился, а совет перешел к обсуждению следующего вопроса. Приятно было наблюдать здесь такую уверенность. Мощь Афин возрастала в кораблях, в торговле, в потоке богатств и новых домах, в принимаемых горожанами решениях. Она проявлялась в лицах молодых людей, в их смехе. Это здание, эти пятьсот человек были сердцем Делосского союза. Его отец называл это государством, но временами казалось, что речь идет о чем-то большем, ведь их влияние с каждым годом распространялось все шире.

Распорядители совета выслушали одно за другим полдюжины прошений о сокращении выплат в пользу Союза. Голосовали быстро, отклонив их все. Размер выплат был установлен самими государствами. Кораблями, людьми или серебром они платили десятину в обмен на защиту с помощью флота. Сокровищница на острове Делос давала возможность содержать корабли, и, разумеется, командовали флотом Афины.

Прошло немало лет с тех пор, как Перикл высаживался на Делосе в самом начале великого предприятия – объединения союзнических армий. Учитывая его важность, он подумал, что следует попросить у совета корабли, чтобы с небольшой группой сопровождающих съездить туда до конца лета и проверить, как идут дела.

Размышления Перикла были прерваны, когда бурные дебаты по поводу отправки военных сил на остров рядом с Фракией перешли в голосование. В течение месяца там появятся шесть кораблей под флагами Союза. Был назначен стратег, он покинул зал, чтобы забрать у писцов верительную грамоту. Совет прервался на обед, и только после полудня наконец началось обсуждение вопроса, ради которого Перикл пришел сюда. Он и его друзья никому не говорили о своих замыслах, но были готовы.

Эпистат объявил тему: «Новое строительство в городе» – самое непримечательное описание, какое только мог придумать Перикл. Тем не менее первым взял слово Эфиальт. Его приятели шумно призывали к тому, чтобы стратега выслушали. Остальные отнеслись к этому достаточно легко. Эфиальта здесь хорошо знали. В отсутствие Кимона никто в буле или в городе за стенами этого здания не имел большего числа сторонников. Вот почему он был нужен Периклу.

– Добрые люди, архонты, стратеги, – начал Эфиальт, – я верю, что перед нами открывается возможность и стоит задача, которая может изменить ход истории для этого города и для всех эллинов.

Эпистат с явным смущением на лице склонился к своим помощникам и что-то зашептал им. Его не предупредили о планах обсудить нечто важное. Эфиальт взглянул на хранителя водяных часов, ожидая, когда тот вынет глиняную пробку и вода начнет со стуком вытекать в стоявшую внизу чашу. В этот напряженный момент впервые с появления здесь Перикла в зале наступила тишина. Все ощущали: их ждет что-то важное.

– Спарта ослаблена сотрясением земли и восстанием рабов. Пусть невидимый приветствует попавших в его владения. Мы отправили к нашим союзникам людей, серебро, соль и продукты, но гордые сверх меры спартанцы отвергли все это. Они оскорбили Кимона, в результате он потерял свое место здесь. Благородный афинянин был украден у нас их играми в превосходство.

Перикл кивнул. Он обсуждал с Эфиальтом эту речь и предлагал ему разные варианты. Стратег, может, и был гордецом, но, услышав удачную фразу, ценил ее. Перикл думал, что Кимон способен увлечь за собой этих людей, но у Эфиальта имелись свои сторонники на рынках и в гончарнях, на улицах, где жила беднота. Это не было так заметно в здании совета, баланс сил еще удерживали знатные эвпатриды. Нет, сила Эфиальта проявлялась в Афинском собрании, когда голосовали простые жители города.