Золотой жёлудь. Асгарэль. Рассказы

Но пока что она счастлива и задаёт себе только простые вопросы. Куда направиться дальше? Конечно же – туда, куда давно стремилась душа, чтобы начать всё сначала, но не находила пути. Вот она, Москва-река с купальщиками и лодками, золотые луковицы Николая Чудотворца – в пыльном церковном палисаднике цветёт сирень, вот красные фабричные кирпичи, родительские окна.

  Опустившись в Тёплом переулке – тёмные сараи, узкое крыльцо, всё родное! – Лида вбегает в подъезд. Нужная ей дверь на месте, и она широко распахнута: на пороге давно ждут улыбающиеся отец с матерью, маленький Алька.

  9.

– Маш, мне очень плохо.

– Отчего? – вежливо поинтересовалась она и пальцем нарисовала сердечко на запотевшем лобовом стекле. На улице лил дождь.

   Сергей посмотрел на это сердечко, на её длинный тонкий профиль, на красивые коленки, сомневаясь, говорить ли. Маша его никогда не отвергала, но ответного чувства, вообще никакого чувства он в ней по- прежнему не замечал.

– Скажи, вот у тебя так бывало? – всё же начал он. – В сердцевине твоей как будто выжжена чёрная дыра. И она засасывает всё, имевшее неосторожность приблизиться. Сегодня, представляешь, я отъехал от бензоколонки с заправочным пистолетом в бензобаке. Остановился, лишь когда другие водители начали гудеть, кричать, размахивать руками.

– Да ты опасен, – улыбнулась Маша.

– Сам себя боюсь. Я, конечно, посмеялся вместе с ними, потом затормозил в укромном уголке, около аппарата для подкачивания шин, положил голову на руль…

– И что надумал?

– Шины подкачать… – горько пошутил Сергей, обиженный её вежливым равнодушием. – Если тебе на самом деле интересно… я просто спрашивал себя: ну почему не могу стать самым лучшим для одного-единственного человека? Что я делаю неправильно? Может, ты мне подскажешь, очень тебя прошу.

Маша погладила его руку, и Сергей подумал, что подобный разговор: мольба о любви и холодная ласка в ответ на неё – уже были в его жизни, совсем недавно. Только теперь роль ему выпала другая. Он жалуется Маше точно так, как Люси жаловалась ему.

– Это пройдёт, – сказала Маша. – Ты просто переживаешь смерть бабушки.

Сергей приготовился было с привычной покорностью сменить тему, но в этот раз нервы его не выдержали и он впервые закричал на Машу.

– Да причём здесь бабушка!?

   Она с лёгким удивлением отстранилась от него.

– Ты прав, не при всём… Знаешь, на какой улице мы с тобой находимся?

   Он опустил стекло, чтобы рассмотреть табличку на доме, но сквозь дождь было видно плохо, а выходить из машины не хотелось.

– Это Тёплый переулок, – сказала Маша.

– Нет такого в районе, – с самоуверенностью коренного москвича отозвался Сергей. – Это улица Тимура Фрунзе, – объявил он, наконец прочитав табличку.

Маша не стала спорить. Она попросила Сергея свернуть направо и проехать ещё немного по соседнему Большому Чудову переулку.

– Вон тот дом видишь? – спросила она.

   Сергей сквозь капли и подтёки всмотрелся в пятиэтажное жёлтое здание.

– Ну вижу.

– Его старый адрес – Тёплый переулок, восемь. В пятидесятые годы его не снесли, как ваш дом, когда строили проспект. На чердаке этого дома есть тайник, оставленный моей бабушкой.

– Ох, и сочинительница ты, Машка! Тебе детективы надо писать.

Перегнувшись к Машиному сиденью, Сергей неловко обнял девушку. И зачем серьёзными разговорами её мучаю, подумал он. Держать в руках любимую – разве это не счастье? А ему, зануде, надо везде галочки поставить, ответы на все вопросы получить.

– Серёжа, писательницей становиться не хочу. Мне петь нравится.

– Да всё я понимаю! Талант твой тебе покоя не даст. Что ты сейчас проходишь со своей тётенькой из консерватории?

– Арию Снегурочки, где она тает и поёт: что со мной, блаженство или смерть? Какой восторг, какая чувств истома… О мать Весна, благодарю за радость, за сладкий дар любви.

– Спой это, а не рассказывай. Я от твоего пения в транс впадаю.

   Он уговорил её, и Маша спела, впервые глядя Сергею прямо в глаза. У него мурашки побежали по коже от этого негромкого пения, и он растроганно признался, когда она закончила:

– Я сам растаял… Ты станешь большой певицей. Ну к чему тебе этот ресторан, пьяные рожи, которые за тобой увиваются? – ревность давно не давала ему покоя. – Увольняйся, я буду тебя поддерживать.

– Содержанкой хочешь сделать?

– Женой.

Он забыл, что у него уже есть и жена, и дочка. Маша тоже не стала ему об этом напоминать, выслушала предложение благосклонно. Они даже поговорили о будущих детях. Лишь одна запинка случилась – когда прозвучала неожиданная Машина оговорка: «Ничего такого не будет. Никогда».

Сергей не успел переспросить, потому что его испугало видение: плоть на половине лица девушки словно отвалилась, обнажив кости черепа. Господи, моргнул он, чего только не привидится дождливым вечером в полутёмной машине.

– Я хочу туда зайти, – Маша кивнула на дом.

– Давай, – охотно согласился Сергей, окончательно стряхивая наваждение. – Посмотрим, где твои предки жили.

Не раскрывая зонтика, они подбежали к козырьку подъезда. Домофон был сломан, и ничто не помешало войти вовнутрь.