Золотые крылья

— Я саботирую радиопереговоры, — отрезал он.

Александр ошарашенно посмотрел на него. Адлерберг был полон решимости. Его глаза строго и холодно смотрели на изумлённого Романа Ивановича и не менее удивлённого Гришу.

— Ах ты… — начал было Роман Иванович, но вдруг Гриша переменился в лице:

— Роман Иванович… Всегда, сколько вы меня помните, я выступал за здравые и полезные инициативы. И именно в этот момент я ходатайствую за Александра Стефенссона. Прошу вас пропустить его к радиоприёмнику и позволить ему вести радиопереговоры.

Роман Иванович полностью обомлел, а затем глубоко вздохнул:

— Вы, должно быть, все сговорились. Ну, а что я могу поделать с вами? Делайте, что хотите, — процедил сквозь зубы он и зашагал прочь.

Александр взглянул на Гришу с благодарностью.

— Спасибо тебе…

— Ненавижу, когда передо мной рассыпаются в благодарностях. Теперь ты можешь вести переговоры.

— Так точно! Стёпа, соедини меня, пожалуйста, с Гладерикой.

— Конечно, — кивнул тот и проследовал в палатку.

Из приёмника послышался шум, а затем Стёпа жестом пригласил Александра начать говорить. Тот, не медля, громко заговорил:

— Гладерика! Гладерика, как слышно? Это «Эдельвейс».

Сквозь ветер и помехи донёсся удивлённый голос девушки:

— Саша? Но как?

— Не ожидала, да? — рассмеялся Александр. — Всё-таки подпустили меня наблюдать за полётом моей птички. Как самочувствие, капитан?

— В норме, — уже спокойным голосом ответила Гладерика.

— Назови эшелон, Гладерика.

— Эшелон два-три. Как тебе такое, «Эдельвейс»?

— Да вы умнички! И ты, и «Идиллия»!

Голос её успокаивал, лечил вскрытые ранее душевные раны. Впрочем, в тот же миг в палатку вновь ворвался Роман Иванович и заговорил:

— «Эдельвейс», довольно болтать. Не трать заряд рации. «Аурус», бери два-шесть, затем по спирали на снижение.

— Так точно, Роман Иванович, — ответила ему Гладерика. — Связь по глиссаде?

— По глиссаде. Конец связи.

— Конец связи.

— Смотри не свались, птичка! — крикнул из-за спины командира эскадрильи Александра.

— Так точно, «Эдельвейс»! — воскликнула девушка. По голосу её было понятно, что она была безумно рада слышать своего друга. Впрочем, приёмник вновь зашипел и замолчал.

Стёпа с Александром переглянулись.

— Теперь остаётся только ждать посадки. Пока полёт проходит в штатном режиме. Никаких повреждений или изъянов не выявлено, — констатировал Роман Иванович. — Что же, Александр, я должен признать, что ты создал действительно уникальный аэроплан. За это тебя следует поблагодарить. Однако приказы командования нарушать — дело наказуемое, ведь ты и сам это прекрасно понимаешь.

— Понимаю, — ответил Александр.

Он был искренне рад тому, что ему удалось, пусть даже пару десятков секунд, но всё же поговорить с Гладерикой. Он убедился, что там, на высоте в один километр, она жива и здорова. Она летит — и летит благодаря ему. Данная мысль чрезвычайно грела его сердце. На пару минут он забылся и стал представлять, каково девушке там — среди бешеных потоков и невероятных пейзажей.

Молчание в эфире продолжалось несколько минут, пока приёмник вновь не зашипел:

— Роман Иванович! «Эдельвейс»! Приём!

— «Аурус», Роман Иванович на связи, — ответил стоящий рядом командир эскадрильи.

— Внештатная ситуация. Предположительно — помпаж. Эшелон — два-два.

Холодок пробежал по спине Александра. Руки его задрожали, а лоб покрылся потом. «Как? Но почему? Что произошло с мотором? — вертелись беспорядочные мысли в его голове».

— «Аурус», сохраняй спокойствие. Держи курс ровно, избегай сваливания. Продолжай снижение по плану, — ответил ей Роман Иванович.

Александр рванул к радиоприёмнику. Протиснувшись между Стёпой и Романом Ивановичем, он случайно сбил микрофон, отчего в эфир ворвался стук. Но затем, поставив его на место, он быстро заговорил в него:

— «Аурус»… Гладерика! «Эдельвейс» на связи. Доложи о самочувствии.

— Самочувствие в норме.

— Давление?

— В норме.

— Принято, — отрезал он. — Следуй инструкциям Романа Ивановича. Помпаж исправляется повторным запуском мотора. Попробуй дёрнуть ручку стартера.

Повисло мучительно долгое молчание, во время которого девушка пыталась решить проблему.

— Не работает, — доложила она.

— Не переживай, в крайнем случае аэроплан рассчитан на приземление без мотора. В таком случае следует плавно вести его на воздушных потоках вплоть до глиссады. Как слышно?

Однако эфир, издав пару помех, намертво смолк.

— «Аурус», Гладерика! — кричали в приёмник все трое.

Однако даже после третьей попытки восстановить связь эфир был в гробовом молчании.

— Чёрт! — выругался Александр. — Господа, карту! Дайте мне карту!

Роман Иванович достал из ящика план полёта и раскрыл его на столе.