Золотые миражи

– Это вполне естественно, – криво усмехнулся Пирогов. – В Европе и Азии практически все уже поделено. Изменить там границы – значит вызвать очередную европейскую войну. А вот на Тихом океане еще много земель, которые не имеют хозяев. Интересы туземцев во внимание не берутся, а если те попытаются воспрепятствовать незваным гостям, то им тут же докажут их неправоту с помощью пушек и солдат.

– Значит, и нам придется отстаивать свои интересы с помощью вооруженной силы? – задумчиво произнес Нахимов. – Что ж, мы люди военные и должны выполнить приказы своего монарха. Надеюсь, что Россия не станет в один ряд с такими разбойниками, как англичане, американцы и французы.

Пирогов вкратце рассказал Нахимову историю международных отношений в бассейне Тихого океана. Больше всего Павел Степанович был потрясен тем, что в начале XX века русским придется воевать в этих краях с Японией, страной, которую многие сейчас воспринимают как некое государство-курьез – страну, с помощью самоизоляции застрявшую в Средневековье. И вот эта небольшая азиатская страна сможет нанести поражение огромной Российской империи.

– Но ведь потом Россия сумела взять реванш? – спросил Нахимов.

– Да, в 1945 году Япония была разгромлена, и по условиям капитуляции ей было запрещено иметь армию и флот. Поэтому, Павел Степанович, нам следует по прибытии на место незамедлительно попытаться установить дипломатические отношения с Японией. Впрочем, этим займутся люди, которые лучше, чем мы, разбираются в политике и дипломатии. Им, что называется, и карты в руки…

* * *

– А погода здесь такая же, как у нас в Питере, – сказал Герман Никольский, входя в роскошный номер вашингтонской гостиницы Brown’s Indian Queen.

Он сбросил с плеч макинтош – новомодный плащ из прорезиненной ткани, изготовленный фирмой «Чарльз Макинтош энд Ко», с которого на пол струйкой стекала вода, и повесил его на тяжелую бронзовую вешалку.

– Это точно, – отозвался капитан Жарков, поплотнее запахивая теплый халат, под которым мелькнула подвеска плечевой кобуры. – Недаром твой пациент ухитрился подцепить воспаление легких. Вредно в его возрасте два часа торчать на ветру в такую погоду, толкая инаугурационную речь. При этом, дабы продемонстрировать всем свою лихость и стойкость, ораторствовать в одном сюртуке, без теплого пальто и шляпы. Тут заболеть проще простого. Правда, Герман, я где-то вычитал, что Старого Типпенкану свела в могилу не пневмония, осложненная плевритом, а энтериальная лихорадка. Или, говоря проще, – брюшной тиф. А все из-за того, что воду для нужд обитателей Белого дома брали прямо из Потомака, ниже места сброса в реку сточных вод городской канализации. Так что в любом случае президенту Гаррисону были кранты. Это я как выпускник «Сангига» тебе говорю.

– Это, Ваня, я сразу понял. Даже удивительно, что в той истории Гаррисон почти месяц с подобным букетом заболеваний протянул. Спасло его то, что в здешнем мире народ еще незнаком с антибиотиками. Так что этот «дядюшка Билл» поживет еще лет пять как минимум в своем президентском дворце – Белым домом его, кстати, здесь никто еще пока не называет, скорее «Белой палатой». Если учесть, что президент САСШ почти месяц находился на больничном, то последнее название более подходит этому сооружению.

Герман Никольский, переодевшись и облачившись в теплый халат, подсел к камину и с удовольствием протянул к огню озябшие руки. Жарков негромко кашлянул. Никольский внимательно посмотрел на улыбающееся лицо друга и кивнул. Капитан открыл дорожный сундучок и достал оттуда бутылочку с коньяком. Налив янтарную жидкость в небольшие серебряные рюмки, медики из будущего с удовольствием отхлебнули ароматный напиток.

– Думаю, Герман, – первым прервал молчание Жарков, – после излечения Гаррисона теперь тебе от посетителей не будет отбоя. Лучшей рекламы и не придумаешь. Хотя, если сказать честно, мы и так с тобой не страдали от отсутствия пациентов. Ведь по большому счету большинство из местных эскулапов – обычные шарлатаны. К примеру, как лечили в нашей истории этого самого Гаррисона? Ему прописали опиум, касторку – это что, предки доктора Пилюлькина? – ставили пиявок и поили разными экзотическими снадобьями. Взять, к примеру, раувольфию змеиную. Действительно, она помогает при гипертонии, но какого хрена давать ее при воспалительных процессах?

– Не суди строго, Ваня, – согревшись, Никольский почувствовал благодушие и умиротворение. – Здешние врачи ничуть не лучше и не хуже своих коллег из европейских стран. Диагностика – на глазок, о правилах санитарии лучше вообще помолчать. Смертность в больницах огромная. В общем, сплошной дарвинизм. Выживают лишь самые сильные. А эпидемии? Та же оспа выкосила половину всех индейцев. Тут, правда, геноцидили их сами белые, подбрасывая своим краснокожим братьям одеяла, зараженные оспенными выделениями.