Золотые миражи

– Прям-таки «Бадвайзер» девятнадцатого века… В «Лошади» подавали намного более вкусное пиво.

– А зачем мы тогда сидим здесь, в «Паровозе»? – резонно спросил Джакопо, пожимая плечами.

Ресторан назывался «The Steam Engine», что и в самом деле означало «паровоз». Находился он напротив небольшого вашингтонского вокзала на углу Пенсильвания-авеню и Второй улицы, недалеко от величественного здания Капитолия. Кухней он не мог похвастать, и заходили сюда, как правило, пассажиры в ожидании поезда, либо железнодорожные работники после тяжелого рабочего дня.

– А потому, что наши английские друзья здесь не будут нас искать. Кроме того, в этом заведении стены и дверь из массивного дуба, так что никто нас не услышит. Ну что, давайте поедим? А то у меня с утра маковой росинки во рту не было…

Порции были, как обычно в Америке, огромные – исключением была лишь «Старая Мельница». Мясо было жестковатым, но вполне съедобным. Джакопо не знал, что такое «Бадвайзер», но спрашивать не стал, надеясь, что его спутник ему потом все объяснит. Но здешнее пиво и ему не понравилось – либо оно было сильно разбавлено, либо пивовары пожалели солода. Однако, как говорят французы, «нет дроздов – будем есть малиновок»[36].

Джарвис аккуратно вытер рот салфеткой, налил себе и Джакопо еще по кружке пива и сказал:

– Скажи спасибо своей Диане. Она так хорошо описала своих кураторов, что мы теперь точно знаем, кто они такие. И, представь себе, она была права и про Кембридж, и про клуб. Так называемый Смит – на самом деле Майлс Томас Стейплтон, восьмой барон Бомонт. Более того, титул барона Бомонта никому не принадлежал с начала XVI века, и его восстановили специально для нашего Стейплтона. Учился он в Итоне, затем в Кембридже, в «Роял-колледж», куда берут только выпускников Итона. Он является членом нескольких закрытых клубов, в числе которых и «Уайт’с», и «Будл’с». Официально он ничем не занимается, но был замечен в тесной дружбе с Урквартом – по некоторым слухам, даже в «тесной мужской дружбе».

Джакопо посмотрел на него с удивлением, и Джарвис поправился:

– Впрочем, это не так важно. В любом случае он достаточно активно сотрудничал с Урквартом. А как только тот пропал, то тоже исчез из страны – впрочем, в отличие от Уркварта, как мы видим, вполне добровольно. Есть подозрения, что он тесно связан и с виконтом Палмерстоном, который перенял знамя антирусской истерии из рук бесследно сгинувшего Уркварта. Это подтверждает и присутствие Шелби. Он однозначно человек Палмерстона. Только он не Шелби, а Роберт Пэйсли, сын ольстерского священника. В свое время он втерся в доверие к ирландским националистическим кругам. А потом нескольких из них арестовали, а кое-кого вроде даже повесили. Кроме того, ходят слухи, что одного он лично убил ножом. Так что держи с ним ухо востро.

– Ничего, вряд ли он владеет кинжалом так же, как настоящий мужчина-корсиканец. А я, имею смелость сказать, кое-чему научился за время своей работы на княгиню Ливен. Вот только мне немного страшно за Диану.

Джарвис задумался, а потом ответил Джакопо:

– Во-первых, мы считаем, что они ее не тронут, по крайней мере пока они уверены, что она работает под их контролем. Как говорят англичане, это как зарезать гуся, который несет золотые яйца. Во-вторых, мы сумели вмонтировать им… В общем, некоторое приспособление, и теперь с его помощью мы слышим все их разговоры, когда они дома. А свои дела они обсуждают именно там. Кроме того, конечно, нам пришлось прослушать свидетельства того, что и у них, несмотря на разницу в происхождении, все та же «крепкая мужская дружба»… Но это козырь, который мы прибережем на будущее.

Чем плоха дружба, а тем более крепкая, Джакопо представить себе не мог, и вместо этого спросил:

– А для меня у вас есть задание?

– Есть, а как же. Мы хотели отправить вас в Новый Орлеан и еще кое-куда. Но сейчас вы для нас намного важнее в качестве источника той информации, которую Диана будет передавать нашей «сладкой парочке», а они, в свою очередь, отправлять ее в Англию. Так что давайте решим, что именно мы им скормим для начала. Помните, что информация должна быть как минимум на три четверти правдивой, сдобренной не слишком большой дозой сомнительных или ложных данных.

* * *

– Ну, вот и все, государи мои! – с улыбкой произнес Игорь Пирогов, когда все корабли отряда адмирала Нахимова покинули гостеприимную бухту острова Оаху и оказались на просторах Тихого океана.

– Да, слава богу, что обошлось без кровопролития, – стоявший рядом с ним лейтенант Краббе опустил бинокль и неожиданно подмигнул Пирогову. – Друг мой, я полагаю, что мы с тобой неплохо потрудились и вполне заслуженно можем распить бутылочку вина.

– Не возражаю, – ответил Пирогов. – Только давай мы это сделаем в моей каюте. Вполне вероятно, что Петербург, обеспокоенный создавшейся ситуацией, потребует подробно доложить обо всем, что происходило в последние несколько дней на Гавайях.