Золотые миражи

– Не сомневаюсь, мистер Лебланк. Ну что ж, мне, конечно, нужно будет поговорить с моими людьми, но, как мне кажется, при участии Франции война будет недолгой, и мы сможем вскоре продиктовать наши условия мира этой географической ошибке – Мексике. Не могли бы вы навестить меня, скажем, через неделю, в это же время? Полагаю, что я смогу дать вам ответ на ваше предложение. Скорее всего, он будет положительным.

* * *

– Ну, вот наши орлы и отправились в поход, – вздохнул Даль, сидя на корточках в лавочке почтенного торговца Рустема-хаджи. – Интересно, как долго им придется идти до Хивы?

– А нужна ли нам эта самая Хива? – спросил Рустем-хаджа, он же капитан Рустем Бакирович Султанов.

– Нет-нет, – замахал он руками, заметив недоуменный взгляд Даля, – с этим разбойничьим гнездом давно уже следовало покончить. Только вот перестанут ли степные «романтики ножа и топора» заниматься своим преступным ремеслом?

– Думаю, что нет, Рустем Бакирович, – Даль задумчиво отхлебнул из расписанной синими узорами пиалы крепкий и ароматный чай. – Я тоже много думал об этом. И знаете, к какому выводу я пришел?

– Расскажите, я вас с удовольствием послушаю, – хитро улыбнулся Султанов, став на мгновение похожим на разбитного торговца урюком с восточного базара.

– Я думаю, что тут надо действовать не столько силой оружия, сколько иными средствами. А именно с помощью финансов и торговли привязать к себе эти полудикие государства, где еще вовсю процветает работорговля и людей публично на площадях сажают на кол.

– Владимир Иванович, а вы не задумывались над тем, чем для России является среднеазиатский рынок? И почему наши купцы и промышленники предпочитают вывозить свои товары не в Европу, а в Азию?

– Задумывался, Рустем Бакирович. И пришел к выводу, что наши товары не могут соперничать на европейском рынке с товарами местного производства. А вот в Азии их охотно покупают. Для Европы мы лишь поставщики сырья, которое европейцы покупают по заниженным, почти убыточным для нас ценам. А в Азии для наших промышленников существует обширный рынок для сбыта льняных, бумажных, шелковых, металлических и прочих изделий. Наши сукна и льняные ткани удовлетворяют требованию людей и высшего класса.

– Вы абсолютно правы, Владимир Иванович. Достаточно сказать, что примерно две трети экспортируемого Россией металла вывозится в Азию. Я не говорю о том, что и готовые металлические изделия – начиная от гвоздей и котлов и заканчивая оружием и сложными техническими приспособлениями, охотно покупаются бухарскими и хивинскими купцами.

Теперь вы понимаете, что набеги лихой степной вольницы одинаково разорительны не только для русских промышленников, но и азиатских купцов. Если грабить торговые караваны, то прекращается торговля. А нет торговли – купцы несут большие убытки.

– Но ведь кочевые племена, Рустем Бакирович, привыкли промышлять разбоем и торговлей рабами. И им трудно объяснить, что больше этого не следует делать и надо заняться чем-то другим.

– Трудно, – кивнул Султанов. – Но надо. Они могут, к примеру, торговать скотом, шерстью, кожами. Джигиты, коим такая работа не по душе, могут послужить Ак-Падишаху своими саблями. Возьмем тех же текинцев. Исстари их считали самыми отъявленными разбойниками. Но после экспедиции генерала Скобелева – это произошло в нашей истории в 1881 году – они присмирели и прекратили безобразничать на караванных тропах. А во время Мировой войны из них был сформирован кавалерийский отряд, который блестяще показал себя в сражениях с германцами.

– Вы мне потом как-нибудь расскажете про вашу историю, Рустем Бакирович. Очень хочется знать про те ошибки, которые были сделаны в не столь далеком будущем. Да, кстати, на днях в Оренбург прибыло тайное посольство бывшего афганского эмира Дост Мухаммеда, свергнутого англичанами и находящегося в данный момент в индийском городе Лодиане. Эмир, как я понял, подчинился британцам для видимости и ждет, когда в Афганистане начнется восстание, его младший брат Шах Шуджа – марионетка англичан – будет свергнут, а оккупанты изгнаны из Кабула.

– Именно так все и произойдет, – кивнул Султанов. – Уже восстали племена гильзаев и дуррани. В сентябре афганские племенные вожди соберутся вместе и примут решение начать восстание против британцев и Шах Шурджи. А в начале ноября кабульцы штурмом возьмут дом британского резидента Александра Бернса. Сам он будет растерзан, а его охрана перебита. Шах Шурджа укроется в кабульской цитадели Бала-Хиссар, а англичане стянут все свои войска в укрепленный лагерь. В Кабул торжественно вступит с многочисленным народным ополчением сын Дост Мухаммеда Акбар-хан.

– А что будет потом? – поинтересовался Даль.

– А потом будет полное истребление британского экспедиционного корпуса. Из шестнадцати тысяч выступивших из укрепленного лагеря в сторону границы Афганистана и Британской Индии до цели доберется только один человек – израненный и измученный голодом военный врач Брайден.

– Афганцы перебили их всех? – изумленно воскликнул Даль.