Золотые миры

Я уж не так молода, чтобы ехать в Россию.
«Новую жизнь» всё равно уже мне не начать.
Годы прошли беспощадно-бесцельно-пустые
И наложили на всё неживую печать.

Жизнь прошаталась в тумане обманчиво-сером,

Где даже отблеск огня не сверкал вдалеке.
Нет у меня ни отчизны, ни дружбы, ни веры —
Зыбкое счастье на зыбком и мёртвом песке.

А впереди — беспощадная мысль о расплате:

Боль отреченья, позор примиренья с судьбой
Белая койка в высокой и душной палате.
Крест деревянный, сколоченный верной рукой.

23. XI.38

«Я Богу не молюсь и в церковь не хожу…»

Я Богу не молюсь и в церковь не хожу.
России не люблю, не плачу об утрате.
Нет у меня друзей… И горько я слежу,
Как умирает день на медленном закате.

Как умирает жизнь, — спокойно, не спеша,

Как каждый день ведёт навстречу смерти.
Умрут мои стихи. Умрёт моя душа.
Зароют глубоко истерзанное тело.

Конец? — Так что ж? Ведь мне себя не жаль.

Последний, тайный стон последней грусти.
О чём моя тоска? О ком моя печаль?
Зачем моя любовь и боль ночных предчувствий?

От неподвижных дней, от равнодушных встреч —

Одна лишь пустота, усталость и досада.
Мне нечего жалеть, и нечего беречь.
И некуда идти, и ничего не надо.

9. XII.38

«Мне холодно. Мне хочется согреться…»

Мне холодно. Мне хочется согреться.
Сесть ближе к печке. Пить горячий чай.
И слушать радио. И сквозь печаль
Следить, как стынет маленькое сердце.

Как стынет это сердце. А в ответ —

Огромный холод в равнодушном мире,
Да музыка, скользящая в эфире
С прекрасных и невидимых планет.

С «прекрасных и невидимых»? — Едва ли…

Большой концерт в большом парижском зале.

Мне очень холодно. Не превозмочь

Моей, ничем не скрашенной печали.

— И там, на улице, где стынет ночь,

— И там, где музыка, в притихшей ложе, —
Там холодно и одиноко тоже.

21. XII.38

«Ещё лет пять я вырву у судьбы…»

Ещё лет пять я вырву у судьбы.
С безумием, с отчаяньем и болью.
Сильнее зова ангельской трубы —
Неумирающее своеволье.

Ещё лет пять, усталых, грустных лет,

Всё, что прошу, что требую у Бога,
Чтоб видеть солнечный, весёлый свет,
Ещё смотреть, ещё дышать немного.

Чтобы успеть кому-то досказать

О жизни торопливыми словами…
Чтоб всё, что накопила, растерять
Под не прощающими небесами.

Ещё лет пять хотя бы…

А потом —
Тяжёлый воздух городской больницы,
Где будет сердце стынуть с каждым днём,
Пока совсем но перестанет биться.

17. IV.39

«Мне всё равно — куда и от кого…»

Мне всё равно — куда и от кого
Я ухожу бесцельною дорогой.
Мне всё равно…
От счастья моего
Осталась только смутная тревога.

Тоска и жалость. Больше ничего.

Слепая жалость. Да и той немного.

30. IV.39