Золотые миры

«"Всё пройдёт", — твердит мне разум…»

«Всё пройдёт», — твердит мне разум,
«Всё пройдёт», — твердит душа.
И бесхитростным рассказом
Жизнь увянет, не спеша.

Будет много слов, желаний,

Впечатлений пёстрый ряд.
Всё пройдёт, как ожиданье,
Как бесчувственный обряд.

Скучно жить. С тоскою песен

Мне не слиться, не понять…
Мир и зол, и глух, и тесен,
И себя в нём — не узнать.

27/ XII, 1922. Сфаят

«Мне снился шум тоскующего моря…»

Мне снился шум тоскующего моря,
Вдали чернела сонная земля.
Спустилась ночь в каком-то странном горе
И спрятала громаду корабля.

Сгущалась мгла, сливались очертанья,

Всё меркло в чарах мысли и тоски,
И вдалеке, как нежное прощанье,
Светились тускло маяки.

Меня смущали чувства неземные…

Стонали волны, колыхалась мгла…
И в эту ночь тоскующей стихии
Свою я душу отдала.

Мне снился вопль тоскующего моря,

Меня увлёк таинственный простор,
И надо мной в каком-то странном горе
Сплетался злой, бесчувственный укор.

27/ XII, 1922. Сфаят

«В тишине осенней ночи…»

В тишине осенней ночи
Много слов погребено…
Бледный свет сверкает в очи
Сквозь прикрытое окно.

Пробираюсь по дороге,

Вся облитая луной…
Зябнут руки, зябнут ноги,
Но не хочется домой.

Вдалеке, сквозь мрак бездонный

Ярко светятся огни…
Пробегают монотонно
Угасающие дни…

Пролетали, догорали,

След потерян и забыт…
И тоску моей печали
Ночь беззвучная хранит.

27/ XII, 1922. Сфаят

Святая ночь («Вернулась от всенощной. Будто спокойно…»)

Вернулась от всенощной. Будто спокойно
Стало на сердце в святую ночь.
Чувство неясное билось нестройно,
И, как виденье, умчалось прочь.

Словно чего-то кругом не хватало,

Было чего-то жаль…
Туча ненастная небо сковала
И омрачила даль.

Не было мира и не было счастья,

Только мечта одна…
Билась в слезах дождевого ненастья,
Билась в обломках она.

Вливалась в большие, холодные очи

Серого неба сталь.
Было темно, как в осенние ночи,
Было чего-то жаль.

24/ XII, 1922 — 6/ I, 1923. Сфаят

«Вокруг меня тоска и униженье…»

Покоя нет. Степная кобылица

Несётся вскачь…

А.Блок

Вокруг меня тоска и униженье,
Где человек с проклятьем на лице,
Забыв давно земное назначенье,
Мечтает о конце.

Но где-то есть она, страна родная,

Она не умерла…
Напрасно сквозь снега, в тоске рыдая,
Гудят колокола.

Пройдут тревоги долгого страданья,

Пройдут они,
Из темноты тоски и ожиданья
Другие вспыхнут дни.

Пусть не для нас грядущие сплетенья

Её игры…
Мы для неё слагаем песнопенья
Для той поры.

Она взрастёт, величием играя,

Пора тревог прошла.
И в новой радости поют колокола:
Она жива, родная.

13/ I, 1923. Сфаят

«Я узнаю тебя, мой милый, неизвестный…»