Золотые нашивки

— Да что вы, Зоя. Я буду очень рад, если вы пойдете с нами, — искренне заверил Димка. — Не нападайте на Витьку, это он из вежливости спросил.

— Точно. Под ее влиянием все люди становятся более вежливыми. Так устраивает тебя после обеда?

— А сейчас?

— Да с бельем надо закончить, обед подать, убраться, и тогда пойдем.

— Да, — покачал головой Димка. — Много у тебя работы. Я по глупости думал, что это все буфетчица делает. У нас на «Алтаире» так.

— То у вас, а то у нас, — строго сказала Зойка. — Могу его освободить, если очень торопитесь.

— Не надо. Служба прежде всего, — отказался Виктор.

— Ты кем здесь числишься, Витек?

Тронев показал глазами на Зойку.

— Ее помощником. По-английски — младшим стюардом.

— Добровольная нагрузка, так сказать?

— Сам напросился, — засмеялась Зойка. — Ну ладно, не мешайте, а то мы и к ужину не кончим.

▼

В час дня Виктор подошел к «Алтаиру».

— Роганова позовите! — крикнул он, но Димка уже спускался по трапу.

— А где же Зоя?

— Сейчас придет. Подождем.

— Слушай, что ты к ней привязался, белье считаешь…

Тронев рассмеялся.

— Надо же помочь девушке.

— Может быть, награду надеешься получить?

Виктор нахмурился:

— Не болтай лишнего, Димка. Я за такие разговоры Орлу чуть по морде не съездил. Ну, зачем так шлепать языком? Ничего мне от нее не надо.

— Ладно, не буду. Я это просто так…

Подошла Зойка.

— Пошли, мальчики? Я свободна до ужина.

В городе уже знали о прибытии советских парусников. Газеты напечатали фотографии «Алтаира» у причала и «Ригеля», входящего в порт под парусами. Незнакомая форма привлекала внимание. Норвежцы останавливались, смотрели вслед курсантам.

Они прошли по короткому мостику и вышли на набережную неширокой речки Нид, сплошь заставленной рыбачьими судами. Чистенькие, пузатые боты стояли вдоль стенки. На некоторых были подняты паруса для просушки, на других скатывали палубы, смывая серебристую рыбную чешую. На одном из ботов молодой парень в толстом синем свитере сидел на рубке и читал газету. Увидя курсантов, он помахал им, развернул лист, показывая на помещенную там фотографию «Ригеля».

— Fine! — крикнул он, поднимая кверху большой палец.

— Знают, — с гордостью сказал Тронев. — Почему, интересно, ваш Швед упустил такой случай прославиться?

Димка пожал плечами:

— Побоялся, наверное. Он после потери стеньги стал более осторожным. На собрании клялся, что никогда не пойдет на ненужный риск. А вас могло навалить.

— Никогда. Володя все учел. И ветер, и возможности.

— Показуха все-таки, а?

— Нет. Искусство и вера в свою команду. Знал, что не подведем.

— Возможно. Сделано было красиво, надо отдать справедливость. Я сам любовался, когда «Ригель» на большом ходу вошел в гавань. Ты бы видел лицо Шведа! Как будто он касторку принял.

— Ему полезно, такому зазнавахе. А то еле здоровается с нами. Курсантов с «Ригеля» и не замечает совсем, — сказала Зойка. — Что у него там вышло с Владимиром Васильевичем, не знаете, мальчики?

— Поссорились, а почему — не знаю, — мотнул головой Роганов. — Швед вообще тяжелый человек, но моряк…

— Против нашего Володи — он никто, — безапелляционно сказала Зойка. — Моряк! Тоже сказал. Стеньгу у Тага-лахт потерял.

Димка вспыхнул:

— А все-таки «Алтаир» обогнал ваш «Ригель»? Показал вам корму. А как летел! Птица, распустившая крылья… Утер вам нос по всем правилам.

— А стеньга, бом-брамсель? — ехидно напомнил Тронев.

— Что стеньга? Все было бы в порядке, да Швед запоздал немного с уборкой парусов. Подумаешь. Но зато показал, что моряк может выжать из судна.

— Ладно. Дело прошлое, — примирительно сказал Тронев, видя, что Роганов начинает сердиться. — А на этом переходе мы здорово устали, многие укачались. Трудное было плавание, верно? Но мне понравилось.

— А мне так не понравилось. Стоять нельзя, сидеть тоже. В койке ездишь взад-вперед! Посуда со стола падает, супу не поешь, ноги разъезжаются. Чего тут хорошего? — поежилась Зойка и тут же звонко рассмеялась: — Я вам такую историю сейчас расскажу, умрете. Помните, когда мы прошли Скаген? Качало нас еще зверски, но солнышко печет, небо ясное, голубое. Выходит Владимир Васильевич и командует добавить парусов. Наш старпом надевает дождевик, натягивает капюшон на голову и идет к формачте. Капитан кричит ему: «Вы что, заболели, Юрий Викторович? Погода-то какая». — «А вы постойте под формантой в такую погоду», — отвечает тот. — «Что, дождик, что ли, начинается?» — смеется Володя. — «Не дождик, а травят сверху ваши курсанты. Укачиваются».

Димка засмеялся.

— И у нас такое бывает. Наверху розмахи сильнее, качка ощущается больше. Правда, старпом плащ не надевает.

— Наш старпом за конец взяться боится, — презрительно сказал Тронев. — Какой-то белоручка. Ложечка, вилочка. «Зоенька, принесите тарелочку супчика, кусочек хлебчика с маслишком». Терпеть не могу.

— Ко мне он ничего относится, не привязывается по пустякам, — сказала Зойка.

— Ну к тебе. Он на тебя сам смотрит как котишка на маслишко, — ревниво усмехнулся Тронев. — Думаешь, не вижу.

— Никак он на меня не смотрит. Не говори гадости, Витька, — рассердилась Зойка. — Ой, как красиво!