Зона благодати

- М-да, только этого ещё не хватало - Михаил вздохнул, сел на своё место - ладно, давайте поедим, что-ли. Может на сытый желудок что-нибудь дельное придумаем.

Глава 3

Старые, не раз и не два отремонтированные, помнящие ещё первые дни освоения, густо окрашенные суриком вагоны, медленно катились на север. Остались позади сотни километров петляющей между холмов стальной колеи, единственного признака цивилизации на просторах саванны. Травяного моря, не знавшего ни плуга пахаря, ни топота парных и непарных копыт, ни шелеста падающих с деревьев огромных, как ковбойская шляпа листьев. Не было в этом мире лошадей во всех видах, и деревья росли лишь намного севернее, да ещё по склонам вздымающихся на востоке гор.

Михалыч сидел в проёме вагонной двери, свесив босые ноги. Привалившись левым плечом к нагревшемуся за долгий день косяку из узкого швеллера, он не спеша отхлёбывал зелёный чай из стальной и мятой, но собственной кружки и вполуха прислушивался к ведущемуся позади него разговору. За неделю осторожного продвижения от одного лагпункта к другому, он успел выучить наизусть все возможные темы бесед в маленькой группе людей, оставшихся в живых наверху при нападении клякс. То, что впервые за всю историю Освоения атака была произведена с двух сторон, с прорывом считавшегося вполне надёжным ограждения и даже с элементами какой-никакой, но всё-таки тактики, придавало отбившимся от плоских захватчиков людям весьма почётный по лагерным меркам статус. Даже то, что они впятером ехали в отдельном вагоне, пусть даже и грузовом, двухосным и самым маленьком в длинном составе, медленно ползущем теперь на север, было по меркам советской страны невероятным шиком. Гейгер, правда, уже успел заявить начальнику особой группы майору Климцеву, что матрасы в спальном углу вагона не идут ни в какое сравнение с теми, что были в лагпункте десять-пятьдесять шесть и следовало бы принять меры, но был тут же поставлен на место.

- Выискался то же, принц на горошине! Тюфяки ему подавай! Расслабились там у себя в пограничье! Вся страна на вас сутками пашет, от пайка кусок отрывая! А вы, тьфу!

Он самым натуральным образом плюнул на густо заросшую вечнозелёной травой насыпь и вернулся к себе в штабной вагон. Оставив стоявшего в очереди вагону-кухне долговязого Карла под множеством осуждающих взглядов. Забрав положенную по норме пайку, немец быстро вернулся в последний по ходу состава вагон и слопал половину ещё до прихода остальных членов 'меченной тенью' команды. Так неофициально называли тех, кто уцелел при нападении клякс. 'Отмеченный тенью' - так в документах выделяли вырвавшихся из смертельных объятий чёрных полотен, но в широких народных массах не делали разницы между всеми пережившими ночь наверху. По необъяснимой причине кляксы не могли проходить в закрытое подземное помещение. Выше уровня земли их способность просачиваться сквозь любые, самые узкие щели, уносила множество жизней. Внешне неуязвимые в развёрнутом для охоты состоянии, они пасовали перед сбитом из досок люком в подвал. Скользили, шелестя по неровной поверхности, но проникнуть вглубь не могли. Самым главным условием подобной защиты, было искусственное создание скрытой под землёй полости. Перекрытия природных балок, ям и оврагов такой преграды не создавали. С чем это было связано, за все эти годы никто так и не смог понять, но пользовались эмпирически полученным знанием на всю катушку. В любом населённом пункте страны имелись подобные 'кляксоубещища', упрощённые варианты перенесённых с прежней Земли бомбоубежищ. При первых сигналах тревоги народ заученно нёсся со всех ног в определённые каждому подвалы и спокойно спал там до утра. Редкая стрельба с наблюдательных вышек интересовала в основном родственников стоящих на посту часовых. Особых обстоятельств беспокоится о их благополучии не было - крайне вёрткие у земли, кляксы буквально с каждым метром подъема теряли подвижность и до находящейся на десятиметровой высоте точке обзора буквально ползли, вяло трепыхаясь измочаленной тряпкой. Даже пары малокалиберных пуль было достаточно, что бы отогнать любителей человечины на безопасное расстояние. Всего лишь отогнать, конечно, убитых и раненых клякс никто никогда не видел, даже пробивших плоское тело пуль не находили ни разу. Создавалось такое ощущение, что они поглощались колышущейся чернотой без всяких последствий, за исключением кинетической энергии кусочка свинца, отбрасывающего кляксу в сторону. Даже попадание в самый край хватало для временного выноса противника с поля боя. Поразительная гибкость единственных найденных человеком в этом райском мире врагов в момент удара пули исчезала, и клякса вела себя как абсолютно жёсткое тело, восстанавливаясь в привычное расстояние через нескольких десятках метров неуправляемого полёта. На то что бы выйти из своеобразной контузии, хищнику требовалось как минимум три-пять минут, за которые удачливый стрелок имел все шансы добраться до ближайшего убежища.