Зона благодати

Днём клякс никто и нигде не видел, ночью мало кто из увидевших, мог наутро рассказать о своих впечатлениях кому либо. Если бы не плоские хищники, да другие, доставляющие лишь беспокойство создания случайно обретённого советской страной мира, жизнь людей на планете ничем бы не отличалась от Эдемского сада. Строго перпендикулярная эклиптике ось вращения, единственный известный континент, огромным массивом суши протянувшийся между высокими широтами, отсутствие полярных шапок - всё это вместе взятое делало Гею воистину райским местом. На двух третях северного полушария средняя суточная температура колебалась около двадцати градусов Цельсия, слегка повышаясь к югу и снижаясь к северу, но нигде, даже в предгорьях, не опускаясь ниже пятнадцати градусов.

На висевших в каждом красном уголке картах был показан весь хоть как-то освоенный людьми северо-запад материка. По самому низу неприступными ледниками белели Гималаи, протянувшимися от одного края карты до другого. От правого нижнего угла к правому верхнему натянутым луком изгибались Рифейские горы, выпуклой частью нависая над густозелёными джунглями, в середине которых расслабленно змеился великий Нил. Крайними рукавами дельты вечно мутная река почти забиралась к половине карты, где от побережья до крайних увалов Рифеев на тысячу с гаком километров раскинулась холмистая степь. Крайний запад середины карты заманчиво отсвечивал океанской голубизной, ближе к материку усыпанной множеством островов на манер Эгейского моря. По аналогии обширный водоём, ограниченный материком и длинным островом Крит, развёрнутым на девяносто градусов к своему земному прототипу и получил такое название.

Аналогом земного Урала местные Рифейские горы были лишь в самом общем приближении. В самой узкой своей части они превосходили Южный Урал на Земле, а ближе к северу горный массив был как будто надорван могучими силами, поднят и раздвинут в стороны. В образовавшейся миллионы лет назад трещине теперь зазубренным ятаганом голубело огромное, вытянувшиеся в меридиональном направлении, озеро. Нет, озером назвать разлёгшееся почти на две тысячи километров природное чудо ни у кого из колонистов не поворачивался язык. Только Внутренним Морем. Единственным крупным хранилищем пресной воды, основным источником белковой пищи, энергии и транспортной аортой советской страны.

Холодная вода с ледников приносила в пресное море живительный кислород и рыбная жизнь в прозрачных глубинах била самым настоящим ключом. Огромные белорыбицы, стерлядь, форель и прочие разновидности холоднокровного царства не давали умереть с голоду даже ленивому рыбаку. Что уже говорить о рыболовецких артелях Лагпрома!

От размышлений общего толка Михалыча отвлёк резко увеличившийся градус дискуссии. Прислушавшись, он счёл за благо вмешаться.

- А я говорю - нет на Крите окна и никогда не было! - как всегда в моменты волнения, голос Гейгера звучал с отчётливым немецким акцентом.

Сидевший напротив него Юрьев только посмеивался, отхлёбывая из кружки.

- Вот, послушай - обратился он к перебравшемуся в центр вагона Михалычу - ни одному факту не верит!

- Да что там твои факты! - отмахнулся Карл - сказки казарменные. 'Один товарищ, друг другого товарища, сослуживца очевидца, рассказал ...'.

- Это вы про что? - больше из вежливости спросил Михалыч, долив себе из видавшего виды чайника. О чём пойдёт разговор, он в общем-то уже догадался, но теперь надо было внести в дискуссию ноту успокоения и порядка. Что бы не разругались вдребезги, как в прошлый раз. Если так получилось, что в дальнейшем их судьбы неразрывно сплелись, то незачем с самого начала портить себе и другим нервы. Удивительно, что такая простая казалось бы мысль, так редко посещала людей, живущих здесь уже шестой десяток земных лет. У длинной жизни, как оказалось есть весьма существенные проблемы и недостатки. Пренебрежение к мнению других - одно из них. Когда человек сам себе доктор и заодно не стареет, трудно совместить его мнение с мнением таких же как он, долгожителей. Один из пересёкшихся с Михалычем в лагерной жизни бывший профессор Ленинградского университета, попавший под каток 'ленинградского дела', называл это психологическое явление 'реинфантилизацией'. С уточнением по возрастному и половому признаку. Весь барак заслушивался его научным романом, двое проникшихся психологией зэков даже на заочное отделение Кировского университета записались, когда вышел очередной указ о послаблениях и разрешениях.

- Что факты? - словно размышляя вслух, заговорил Михалыч - факт, от которого не уйти и которого не опровергнуть, никто скрыть не может. Мы по нему едем. Это Западная дорога. Согласны?