Зона обетованная

– Откуда у него снегоход? – удивился я. – Он со мной на машине приехал. Весь день на виду.

– Кто?

– Рыжий. То есть Кошкин.

– А при чем тут Кошкин?

– Если это кто-то другой, то Кошкин находился бы здесь в живом или не живом виде. А поскольку…

Я обвел рукой пустое пространство зала ожидания и демонстративно замолчал, предоставляя майору самому додумать недосказанную мною мысль.

– Логично, – вроде бы согласился со мною майор, но, подумав, возразил: – Только Кошкину на такие фокусы тяму не хватит. Как у нас тут говорят – «вроде бы и можно, да никак нельзя». Не по Сеньке шапка. Да и цель не нащупывается. Везде смотрел?

– Что тут смотреть? Все на виду.

– Пренебрегаешь советами, Андреев, – раздался сверху голос Деда. – Логика в наших местах не всегда результативна. Думаешь, кому это надо, а оказывается, вообще никому не надо.

– Что вы имеете в виду, Юрий Борисович? – вежливо поинтересовался я, краем глаза успев оценить реакцию майора, который, услышав Деда, как-то болезненно сморщился.

– Элементарно, Андреев. Кому-то надо, чтобы ты через два с половиной часа вылетел на Глухую, а кто-то этого категорически не желает.

– Лично я того, кто этого желает, еще не встречал.

Дед стал медленно спускаться по лестнице.

– Ты же сам рассказывал о неожиданном героизме Кошкина. Зачем ему тогда, спрашивается, исчезать?

– А как тогда вы все это объясните? – кивнул я на окружающий погром.

– Показуха, – насмешливо хмыкнул Дед. – Зачем, если он такой умный, окна бить? Поймаю, уши надеру!

– Знать бы кого ловить, и я бы присоединился, – с невеселой усмешкой вмешался майор. – Вы бы, Юрий Борисович, за одно ухо, я за другое – и на солнышко. Не против?

– А я бы еще нашего научного сотрудника в угол поставил. Чтобы ответственно к подбору кадров относился.

– Видите, – повернулся я к майору. – Юрий Борисович тоже считает, что это Кошкин все устроил.

– Зачем? – с явной неохотой спросил майор.

Версия насчет Кошкина его явно не устраивала.

– Чтобы смыться.

– Он же тебе ясно сказал, что хотя и рыжий, но не дурак. Куда он тут смоется? Часа через три будет сидеть у меня в кабинете и давать показания. Не он это, Андреев. Категорически не он.

– Мы его сейчас самого спросим, – неожиданно снова вмешался Дед. – На хрена он тут еврейский погром устроил? Вылезай, Кошкин, и рассказывай все по порядку. Лично мне очень хочется послушать, с какого такого перепугу у тебя лампочка перегорела? Где ты там заныкался? Выползай!

Я даже дыхание задержал, прислушиваясь. В ответ – мертвая тишина.

– Значит, труп, – подвел майор итог нашему напрасному ожиданию. – Вызываю наряд, пусть отыскивают и оформляют. Правильно товарищ Стерхов говорит – неудачный ты себе кадр подобрал. Он мне за эти два часа хуже горькой редьки надоел. Тебе без него только спокойнее будет.

– Ему без него вообще никак не будет. Имеется телеграмма – в единственном числе ему по технике безопасности не положено. Вылет твой, Андреев, по этой причине на сегодня отменяется. Идем чай допивать. Майор отдыхать поедет, а Кошкин пусть наряд дожидается. Они ему за беспокойство в пять утра таких пенделей навешают, сразу осознает, что не с того конца песню завел.

– А не сбежит? – неожиданно улыбнулся майор.

– Так ты правильно говорил, что бежать ему некуда, кроме твоей кэпэзухи. Надбавишь срок за развод на ровном месте и все дела.

Обитая толстым листовым железом дверь закутка авиакассы, которой по всем правилам следовало находиться в надежно запертом состоянии, приоткрылась. Из образовавшейся темной щели проскрипел голос Рыжего.

– Из-за безвыходного положения предлагается добровольная явка с повинной. В противном случае ухожу в полную несознанку. По причине нервного шока от недавней смертельной опасности.

– Ты сначала объясни, как оказался в запертом служебном положении, а потом насчет явки побазарим, – опередив майора, жестким начальническим голосом приказал Дед.

– Выходи, давай, пока силу не применили! – поторопил все еще скрывавшегося в темноте Рыжего майор. – И не вздумай картину гнать, если хочешь благополучно выйти из штопора.

– Так кто не хочет, кто не хочет? – запричитал, высовывая на свет помятую перепуганную физиономию, Рыжий. – Сижу здесь, ваши необоснованные обвинения выслушиваю – со всех сторон мне полный абзац получается. Только потухнуть теперь и остается.

– Ты нам по ушам не ездий, – строго приказал Дед. – Зачем окошко разбил?

– Самому удивительно.

Рыжий, наконец, бочком протиснулся в узкую щель чуть приоткрытой двери и виновато потупил голову, не забывая, впрочем, во время своего последующего рассказа то и дело зыркать на майора оценивающим хитроватым взглядом. Видимо, боялся переборщить, рассказывая о своих недавних переживаниях. Полушубок он, оказывается, прихватил с собой и сейчас стоял, обхватив его обеими руками, как последнюю спасительную опору среди обрушившихся на него несчастий.

– Самому, говорю, удивительно, что выход отыскал. Как это самое накатило, думал, предел жизни наступает.

Майор не выдержал.