Зоология и моя жизнь в ней

На рубеже 1960-х и 1970-х гг. в СМИ поднялась волна сенсационных сообщений о том, что психологам удалось обучить языку человекообразных обезьян. Журналисты и «популяризаторы» науки восприняли как истину в последней инстанции ряд публикаций в научной прессе и поспешили донести эти сведения до широкой аудитории. Совершенно в том же духе, как несколько ранее в случае с «языком» дельфинов. Первая статья на эту тему, помещенная в 1969 г. в престижнейшем журнале «Science» под заголовком «Обучение шимпанзе языку знаков», принадлежала психологам, супругам Беатрис и Аллену Гарднерам. В своей статье они утверждали, что шимпанзе по имени Уошо оказалась способной тем или иным образом использовать жестовые знаки-символы в качестве средства общения с экспериментатором.

Тремя годами позже были опубликованы результаты исследования другой супружеской пары, Энн и Дэвид Примак. Оно осуществлялось по другой методике. В статье «Обучение человекообразной обезьяны языку» описаны эксперименты, в которых шимпанзе Сару обучали составлять «фразы» (порой достаточно длинные), выкладывая в ряд пластмассовые фигурки разной формы. Каждая из них отвечала одному единственному слову.

На протяжении 1970-х и 1980-х гг. метод, предложенный Гарднерами (с теми или иными модификациями), они сами и ряд других исследователей из разных приматологических центров многократно применяли в отношении отдельных особей шимпанзе, а также целых их групп. Испытуемыми стали также другие виды крупных человекообразных обезьян – горилла и орангутан.

Следует, однако, сказать, что экспериментаторам не удалось придти к единству мнений как относительно адекватности применяемых методов, так и в вопросе о «языковых способностях» шимпанзе. Этот вопрос в то время состоял в том, понимают ли «говорящие» шимпанзе, что именно они делают, и не являются ли их лингвистические упражнения простым подражанием поведению их воспитателей, усвоенному обезьянами наподобие так называемых инструментальных условных рефлексов. Как писал профессор Колумбийского университета Герберт Террейс, работавший с шимпанзе, которого он в шутку назвал Ним Чимпский[125], «беда в том, что смысл увиденного понят человеком, а он приписывает эту способность обезьяне».

Все эти события, первоначально ограниченные сравнительно узким кругом приматологов[126] и психологов, смогли привлечь к себе, наконец, внимание профессиональных лингвистов. Они задались вопросом, а чему же, собственно говоря, пытаются научить обезьян? Какова структура того «языка», которому обучали шимпанзе, и вообще, язык ли это в строгом смысле слова?

Этих обезьян учили так называемому американскому языку жестов (АЯЖ), который имеет весьма специфическую грамматику, совсем не похожую на грамматику английского языка. Исследователи, тем не менее, анализировали полученные результаты, обращаясь к английской грамматике. В этом смысле язык, преподаваемый обезьянам, не был ни языком глухих, ни тем более английским языком. К числу скептиков принадлежал, в частности, выдающийся знаток жестового языка глухих Уильям Стоуки.

Обо всем этом я и рассказывал в главе 6 своей книги. Но, помимо желания донести до читателя эти сведения непредвзято, я преследовал и другую задачу. Вот как она была позже сформулирована во Введении к одному из последующих, расширенных изданий книги. Задача состояла в том, чтобы противостоять потоку дезинформации, идущей со страниц популярных изданий и с экрана телевизора. Там результаты этих исследований преподносились публике в су щественно искаженных интерпретациях. Вспоминаю одну телепередачу из серии «Диалоги» (ведущий Александр Гордон), которую в 2001–2003 гг. транслировали в ночное время на канале НТВ. Две женщины, принадлежащие к научному сообществу биологов и психологов, одна из которых занималась изучением поведения ворон, а другая – людей, захлебываясь от восторга и перебивая друг друга, пытались убедить нас в том, что шимпанзе способны пользоваться метафорами[127]. Якобы, упомянутая уже Уошо, желая обидеть одного из дрессировщиков, говорила ему: «Ты грязный, плохой туалет!» Впрочем, как оказалось недавно, к моему величайшему изумлению, в это верит и профессиональный лингвист М. А. Кронгауз[128], о чем он заявил во всеуслышание в телевизионной передаче «Правила жизни».