Зоология и моя жизнь в ней

Эти идеи стали центральным стержнем книги, и мне удалось утвердиться в них, когда затем был проанализирован обширный, доступный мне материал по животным совершенно иного биологического облика, каковыми являются рыбы и бесхвостые амфибии. Сам принцип, к которому я пришел в итоге, проиллюстрирован в тексте на множестве примеров. Каждый из них подводит почву под мою давнюю идею, согласно которой все без исключения характеристики вида сочетаются между собой по системному принципу, а сам этот комплекс тесно взаимосвязанных свойств может быть назван уникальным синдромом, специфичным для каждого вида. Об этом было подробно сказано в главе 4, где речь шла о своеобразии социального поведения чайки черноголового хохотуна. А в книге «Парадокс непрерывности», обсуждая различия в сигнальных системах шимпанзе и бонобо, я писал: «…сигнализация и коммуникация – это лишь одна из сторон социального поведения, неотделимая от него в той же степени, в какой кожица, одевающая плод, неотделима от его мякоти, или глазурь – от самого керамического изделия».

В книге, о которой идет речь сейчас, примеры такого же характера даны для множества самых разных видов в развернутой форме. Понятно, что у меня нет возможности повторять здесь все сказанное в монографии. Заинтересованному читателю, пожелавшему оценить убедительность моей аргументации, придется обратиться к оригиналу.

Истоки становления сигнальных структур

Одно из важных следствий изложенного принципа состоит в следующем. Большинство морфологических структур, которые используются в процессе коммуникации, возникали совсем не для этих целей, причем способ их функционирования сегодня явным образом указывает на их первичные и главные функции. Многие виды рыб, к примеру, издают звуки плавательным пузырем, который, очевидным образом, формировался совсем не как инструмент общения особей.

Эта точка зрения[331] вступает в явное противоречие с той, которую склонны отстаивать сторонники адаптационистских взглядов на эволюцию коммуникативных сигналов. Например, У. Фитч уверен в том, что слух был полезен ранним амфибиям, жившим в каменноугольном периоде, например, при охоте на насекомых. «Но наиболее вероятной его функцией, – продолжает автор, – была та же, которую слух обслуживает сегодня, – именно, восприятие голосов конспецификов». И далее следует совсем уж неожиданный вывод: «Это был первый предшественник речи у человека».

О многообразии систем сигнализации

Совершенно неожиданным и удивительным для меня стало то, насколько сильно могут различаться сигнальные средства и способы оперирования ими у близких видов. Яркие примеры этого дают ночные бабочки. Так называемые тимбальные органы, генерирующие ультразвуки, у самцов всех видов совок из семейства волнянок (Lymantriidae) располагаются на верхней стороне третьего брюшного сегмента, а у видов семейства медведиц (Arctiidae) – по бокам торакса[332]. Здесь у трех видов одного из подсемейств ими обладают только самцы, у двух видов другого подсемейства – только самки, и у шести видов еще из двух подсемейств – особи обоих полов. В семействе огневок (Pyralidae) у трех видов одного из подсемейств эти органы имеются только у самцов, располагаясь в основании крыльев. Еще у одного вида самцы издают звуки с помощью таких же устройств, а самки – иным способом. У одного вида из другого подсемейства тимбалы есть только у самцов, но локализованы они на брюшке. Наконец, у одного вида из третьего подсемейства огневок звуки генерируются самцами по иному принципу, путем трения друг о друга фрагментов видоизмененных половых придатков. В семействе ночниц (Noctuidae) у трех изученных видов из двух подсемейств генераторы звуков присутствуют только у самцов. Они более или менее однотипны по строению и связаны с работой крыльев. У четвертого вида, также принадлежащего к одному из этих подсемейств, самцы генерируют звуки путем трения крыльев об одну из пар ног. У одного из видов семейства бражников (Sphingidae) самцы производят звуки в соответствии с тем же принципом, но используя для этого соответствующим образом видоизмененные половые придатки, подобно тому, как это происходит у одного из видов огневок, эволюционно удаленных от бражников.