Зорге. Под знаком сакуры

Вообще-то мало места ему было не только в этом доме — во всем Токио. Токио — город тесный. Куда ни глянь — всюду все занято. Стены домов, большие горшки с деревьями, горшки поменьше — с цветами, уличные скульптуры, фонари, просто камни, к которым тут относятся так же, как и к скульптурам, скамейки, оградки, небольшие балконы, декоративные решетки и прочее — каждый сантиметр земли освоен, обжит, ухожен, и именно это, как ни странно, создавало ощущение стиснутости, того, что места так мало, что даже дышать нечем, в Токио нет даже воздуха.

Вот Зорге и казалось, что в груди у него все время что-то щемит, все время хочется вздохнуть полной грудью.

Земли мало, народа живет много, плюс ко всему срабатывает так называемая «островная зависимость»…

Первую половину дня Зорге работал, во второй обязательно отправлялся «в народ» — шел в пресс-клуб справляться там с «островной зависимостью», очень хорошо это дело получалось под саке — теплую рисовую водку. Когда много принимал, то на душе делалось точно так же тепло. А под виски становилось еще теплее.

В общем, жизнь шла.

В коридоре посольского здания Зорге неожиданно столкнулся с рослой красивой женщиной, которую раньше не видел. Ухоженное лицо ее имело капризное выражение, взгляд был насмешлив.

При виде Зорге она неожиданно остановилась и проговорила негромко:

— Рихард?

Зорге также остановился, посмотрел вопросительно на даму — не мог понять, когда и где познакомился с ней. Нет, лицо ее было незнакомо.

— Не помните меня?

Неопределенно качнув головой, Зорге развел руки в стороны:

— Простите!

— Ай-ай-ай! Память у вас, Рихард, короткая, как у девушки. — Незнакомая женщина выразительно засмеялась.

— Еще раз простите!

Оказывается, они познакомились лет пятнадцать назад на одной семейной вечеринке. Зорге сидел за столом рядом с этой дамой и ее мужем-архитектором и подливал в их бокалы вино. Вскоре архитектор захотел перейти на шнапс, и Рихард налил ему крепкого вонючего напитка…

В результате архитектора здорово развезло, он так набрался, что даме пришлось волочь его на себе домой. История, конечно, досадная, но не смертельная.

— Помню, помню, — Зорге прижал палец ко лбу, — мы с вашим мужем тогда немного выпили.

— Не преувеличивайте, — женщина вновь засмеялась, — хотя после этого он три года не мог терпеть запаха спиртного.

— Такое со всеми случается. Хоть раз в жизни, но обязательно случается. — Зорге вежливо улыбнулся.

— В конце концов мне пришлось с мужем распрощаться, — заявила женщина, — слишком слаб оказался.

— Сочувствую. А здесь…

— Здесь я со вторым мужем, он — специалист по военным вопросам, подполковник. Я вас обязательно познакомлю с Эйгеном, он будет рад.

— Почту за честь. — Рихард наклонил голову, поцеловал даме руку.

Хотя говорят, что целовать даме руку в присутственном месте — это «моветон», тем более в посольском коридоре, в поступке этом, считается, сокрыто что-то интимное, личное, — впрочем, Зорге сделал это с удовольствием: белокурая женщина ему нравилась.

— А вы здесь, Рихард, в каком качестве?

— Корреспондент нескольких немецких газет, аккредитован от них в Японии.

— О-о, тогда вам с Эйгеном вдвойне будет интересно поговорить. Он скоро вернется с военных учений.

«С военных учений, — обрывок фразы буквально высветился в мозгу узором, — вернется с военных учений». То, что касалось так или иначе ведомства бога Марса, бряцанья оружием и прочее, интересовало Зорге очень.

— Я думаю, — собеседница невесомо коснулась пальцами пиджака Рихарда, — мы соберемся в каком-нибудь европейском ресторане, славно посидим, вспомним нашу старушку Германию и наше недавнее прошлое… А?

Зорге согласно наклонил голову. Знакомство это обещало быть полезным.

Хельма Отт — в девичестве Бодевиг, — была дочерью видного адвоката, ставшего впоследствии приметным государственным деятелем (адвокат умел говорить, как никто в Германии), вращалась в высшем свете, знала многих знаменитостей, расставшись с недотепой-архитектором, она отвергла притязания на ее руку нескольких человек и вышла замуж за Эйгена Отта.

Сведения об Отте, поскольку тот был военным, собрать было трудно, но Зорге сделал это.

Начинал Эйген свою офицерскую карьеру флаг-юнкером, потом служил в полевой артиллерии лейтенантом — в 65-м Вюртембергском полку, во время Мировой войны был полковым адъютантом, затем служил в военном министерстве и в чине подполковника был командирован в японскую армию, в Нагою, в Третий императорский артиллерийский полк, где сразу попал на поле боя, в Маньчжоу-Го. Похоже, сейчас подполковник Отт там и находился, постреливал из пушек, ремонтировал гаубицы и прикидывал, как лучше шандарахнуть по врагу из батареи мортир — подполковник Отт, говорят, был специалистом по прицельной стрельбе именно из мортир.

Похоже, судьба сделала Рихарду подарок в лице капризной белокурой женщины. Подполковник Отт…