Зорге. Под знаком сакуры

— По воде. В тысяча пятьсот каком-то, точно не помню, году они появились на островах рядом с Нагасаки, и японцы приняли их, доктор Отт.

— Японцы ведь во все времена очень трудно шли на контакт…

— Видать, среди португальцев находился великий дипломат, иначе вряд ли бы они остались живы.

Отт рассмеялся, потом оборвал смех, поглядел на Зорге строго.

— Мне как-то попалась на глаза книга, где красочно расписаны казни, которые древние японцы устраивали над иностранцами. Изобретательность у хозяев островов необыкновенная — мороз по коже бежит.

— Доктор Отт, Хельме наверняка наши речи неинтересны…

— Как сказать, — неопределенно отозвалась Хельма.

— А монголы каким боком сюда залезли? — спросил Отт.

— Внук Чингисхана решил завоевать Японию и чуть было это не сделал.

— Ка-ак? — удивился Отт. — Монголы?

— На вопрос «как?» ответ один — с помощью флота, естественно. Монголы решили подогнать сюда десять тысяч кораблей и поставить их поперек моря, перегородить его. С корабля на корабль перебросить мостки и пустить по ним конницу…

— Очень остроумный план.

— Я тоже так считаю.

— Но на японскую землю монголы так и не проникли, говорят, налетел тайфун и раскидал корабли, а вот способ приготовления мяса проник. Назвали его японцы сукияки. Никогда не пробовали сукияки, герр подполковник?

— Если честно, не знаю. Может быть и пробовал.

Зорге улыбнулся вежливо. Все дело в том, что каждый посетитель ресторана готовит себе сукияки сам, поэтому подполковник не мог не запомнить сковороду, стоящую на шипящей горелке примуса, раскаленное масло, издающее ароматный дух, и нежные тонкие ломтики говядины, мгновенно превращающиеся во вкусную еду.

Располагался облюбованный Рихардом ресторан в небольшом деревянном доме, сработанном под старинную пагоду с резными столбами, окрашенными в малиновый цвет, и таким же резным прямоугольным верхом. Столик уже был приготовлен, гостей встретил сам распорядитель ресторана. Лично. Одет распорядитель был в дорогой черный костюм, по бортам окаймленный блестяще-черной шелковой лентой, белоснежная рубашка была накрахмалена до хруста, под подбородком красовалась бордовая, в горошек, бабочка — модный галстук рестораторов Европы и прежде всего — Парижа — в прежние, естественно, времена. Теперь галстук перекочевал и в Азию, сюда.

На столе, за который их усадил распорядитель, уже тихо потрескивали рыжим пламенем три керосинки. На них стояли небольшие сковородки. Что очень удивило Отта, сковородки были отлиты из плотного темного стекла.

— А почему сковородки стеклянные? — спросил он у подошедшего официанта.

— На них никогда ничего не подгорает, — пояснил тот, — ни мясо, ни рыба. — Добавил: — Сковородки были специально заказаны во Франции.

— М-м-м! — понимающе склонил голову набок Отт.

— Для начала давайте выпьем за знакомство, а потом будем готовить сукияки, — предложил Зорге.

Подполковник одобрительно хмыкнул.

Пили саке из небольших фарфоровых чашечек, разрисованных цветными драконами. Отт высадил чашечку одним глотком — просто вдохнул напиток в себя, а выдыхать не стал. Подергал уголком твердого рта:

— Теплая, зараза.

— Саке всегда подают теплым, — доброжелательным тоном пояснил Зорге, — так положено. Традиция.

— Немецкий шнапс или русская водка вкуснее, — сказал Отт, — особенно, если пить со льдом.

— Что да, то да. — Зорге придвинул к себе керосинку, поправил сковородку и, ловко подцепив палочками тонкий ломтик мяса, опустил его на толстое стеклянное дно сковородки, в раскаленное масло.

Через несколько мгновений ломтик мяса был готов, Зорге посолил, поперчил его и отправил в рот. Отт внимательным взглядом проследил за ним:

— Ну как?

— Превосходно. Лучше не бывает, господин Отт. — Зорге подхватил палочками еще один ломтик мяса, проделал прежнюю операцию. — А главное, ни в одном походе никакой заразы с такой едой не подхватишь. Монголы знали, что делали.

— Предлагаю выпить еще, — сказал Отт, покосился на пузатую фарфоровую бутылку саке, — только, может, нам выпить водки? Сколько градусов в саке?

— Не более тридцати.

— А в водке сорок, либо даже сорок пять.

Подполковник вел себя так, будто жены его вообще не существовало — не замечал ее, Хельма все время молчала, — и решения принимал сам, и просьбы исходили от него одного. «Наверное, в среде немецких военных так заведено», — предположил про себя Зорге. Он оторвался от сковородки, встретился глазами с официантом, стоявшим неподалеку, кивнул, подзывая, — тот, проворный, вышколенный, немедленно устремился к столику.

— У вас есть немецкий шнапс?

В глазах официанта промелькнула тень, словно бы он чего-то испугался, склонив виновато голову, он произнес тихо:

— Нет, к сожалению.

— А русская водка?

Официант горделиво поднял коротко остриженную, с ровным набриолиненным пробором голову:

— Русская водка есть.

— Бутылку на стол! — скомандовал Зорге, повернулся к супруге подполковника: — А вам, Хельма, я предлагаю отведать вина из розовых лепестков либо из плодов молодой черешни…

— Розовых лепестков? — Хельма оживилась. — Забавно.

— Вино совершенно необычное по вкусу. Но «молодая черешня» лучше.