Зорич

— Спасибо, есаул! Слово даю. — И повернувшись, уже собираясь уйти, добавил: — Не знаю, пригодится оно тебе или нет, а мне всё равно. Мужик ты правильный, потому и говорю. Слышал я как-то, говорили они про какую-то графиню и американца. Это я про Астафьева и Александра Петровича. Я был сильно навеселе и ничего не понял, запомнил только это. Ну, бывай, есаул. Удачи тебе! — и скрылся в кустарнике.

Возвращаясь к избушке, Евгений Иванович осмысливал услышанное. Из своих отношений с Астафьевым Александр не делал тайну, говорил о знакомстве с ним ещё по Петербургу, а вот разговор с ним о Диане и американце был для есаула чем-то новым, но озабоченный проблемами нелёгкого дня, усталый Зорич отложил раздумья о нём на будущее.

Уже сомневаясь в правильности выбранного направления, есаул вышел к избушке, услышав с радостью громкий разговор и смех казаков. Четверо бандитов сидели на земле со связанными руками спиной друг к другу. Рядом лежали несколько брезентовых мешков с кожаными ремнями. «Вот она — кубышка!» — усмехнулся есаул. Чуткие казаки не задали ему ни одного вопроса.

— Евгений Иванович, — подошёл к нему Фрол, — покушать бы надо. Вон какой кулеш нам эти мазурики сварили.

Кивнул в сторону кое-как сработанного стола, на котором миски с едой, ломти хлеба, какая-то зелень, закопчённый чайник и четверть самогона.

— И ведь с мясом ещё! Безбедно живут! Кто-то их подкармливает здесь. Эй, слышь? — пнул ногу сидевшего Фрол Иванович. — Где продукты берёте?

— Да подвозят нам, — угрюмо ответил тот, не поднимая головы.

— Как это — подвозят?! — удивился Фрол. — До вас и дороги-то нет, к вам и ногами-то не добраться!

— Ну да! — заупрямился сидевший. — Много ты знаешь! Вон в ту сторону, — кивнул головой, — лошадью можно, и до хутора полдня пути.

— Вот те и на! — почесал затылок Фрол.

— Подожди-ка, Фрол Иванович, — подошёл есаул. — Скажи-ка мне, сиделец, кто это тот, который ушёл?

Но отвернув голову в сторону, сидевший замолчал.

— Ты што, не слышишь, што ли?! Отвечай их благородию! Ну! — рявкнул Фрол.

— Астафьев это. Алексей Владимирович, — нехотя выдавил тот. И добавил: — Старшой он у нас.

— Вот оно как! Ловкач! — усмехнулся Евгений Иванович.

Поужинав и покормив сидельцев, казаки вынесли постели из дома и уложили их на густую траву с обратной стороны избушки. Развязав руки, запустили бандитов в дом. Поставили в угол пустое ведро.

— Если припрёт, — доходчиво пояснил Фрол Иванович и добавил: — На топчанах и без постелей можно поспать. А завтра вам долго придётся топать в обратном направлении.

Дверь припёрли снаружи, вогнав в землю деревянный кол, и легли спать. Два кашевара по вечернему жребию встали раньше других, по холодку. Разожгли два небольших костра вместо одного большого — это чтобы не обжечься. Повесили котелки, набили их кусками солонины, а внизу к пламени поставили ведро с водой для чая. Проделав это, отошли чуть в сторону, чтобы не перегреться. Легли на землю, положив голову на согнутую в локте руку вместо подушки, по-походному, и вразнобой захрапели, но вставали, чутьём угадывая, когда надо. Следили за пламенем, подкидывали сучья в костёр, и на качестве кулеша самовольство никак не отразилось.

Покушав, стали собираться в дорогу. Связав пленникам руки впереди, у пояса, связали их в одну цепь длинной верёвкой. Повесили на шею каждому мешки с золотом.

— Несли сюда, — заметил Фрол Иванович, — понесёте и обратно. Сами придумали!

Наполнили водой свои фляжки и те, что нашли в доме. Залили водой костры, закрыли на задвижку двери — там оставались кое-какие продукты, вдруг понадобятся, если кто заплутает, и двинулись в путь, растянувшись длинной колонной. Шли медленно. Узкая, едва обозначенная тропа петляла. Длинная верёвка, связывающая людей, цеплялась за ветки, задерживая движение. Пока дошли до заброшенной дороги, все издёргались. Избавившись от тропы, повалились на обочину и вздохнули с облегчением. Казаки, жалеючи, сняли на время тяжёлые мешки с шей пленников и напоили их водой в очередной раз. После отдыха дорогой пошли веселее. И всё же к броду через Студёную подошли ближе к вечеру, а до прииска добрались в густеющих сумерках. Их не ждали, но сбежались все. Казаков на радостях обнимали, хлопали по спине. Досталось и пленникам. Казакам пришлось силой оттаскивать разъярённых старателей от их вечных врагов — грабителей. С трудом удалось отбить их и, сняв длинную верёвку и мешки, загнать пленников в сарай. На шум чуть позже добрался и старенький Ерофей Иванович. Радости его не было предела. Он долго ходил от одного казака к другому и что-то говорил каждому своим слабым голосом, неслышное в общем гаме. Принесли керосиновую лампу, зажгли всё, что могло светить. Задымили трубы кухни и бани. Ночи не было. После парилки с квасом и веником был нескончаемо длинный обед с разговорами. Казаки, наконец, улеглись в чистые постели далеко за полночь.