Зов чужого прошлого

Я укрылась в шатре сразу же, как только повеяло жарким зноем, а в горле мигом стало сухо. Душно было всем, однако всадники не спешили на платформы. Как я предположила, это увеличивало нагрузку на мага, управлявшего ими, потому женщины имели роскошь укрыться в тени, а мужчины продолжали ехать верхом. Мне довелось оценить, зачем арксак наполнял бурдюки водой. У каждого в шатре была питьевая в бутылях, а вот речную использовали для охлаждения. Всадники умывали лицо и поливали ей головы так, чтобы часть выплескивалась на плечи и грудь. Мне тоже захотелось встать под импровизированный душ, но приходилось довольствоваться обтираниями. В деревянные бочонки, установленные на каждой платформе, тоже набрали речной воды. И я периодически погружала туда платок, прячась в шатре, чтобы беспрепятственно отереть лицо и грудь. А потом пришла идея, как сократить это томительно тянущееся время.

Я запустила руку в карман платья и извлекла кулон. Провела над ним ладонью, отчего дневник сразу увеличился в размерах, и открыла страницу. Вдохнула поглубже, настраиваясь на то, что ожидало впереди, и перенеслась в иное время.

Знойный мир пустыни подернулся дымкой, отпуская меня в прохладу старого замка, где по широким коридорам я шла вслед за слугой. Сегодня светлейший кардинал проверял возможных помощников, одного из которых собирался выбрать себе в переводчики.

В просторной комнате, примыкавшей к кабинету правой руки самого владыки, набилось прилично народу. Оказывается, были во дворце те, кто неплохо говорил по-саркански. Я изъяснялась благодаря бабушке, родившейся на островах, а ольхарскому научил дедушка. Это был необычайный симбиоз двух культур. Отсюда мне досталось сочетание оливковой кожи, зеленых глаз и вишневых волос.

Женщин в приемной не оказалось, что и неудивительно, ведь на данный период времени из смесок высокого положения во дворце жила лишь я. Не пожелай муж представить ко двору, тоже осталась бы в фамильном поместье. Не любила служить экзотичной диковинкой, которой все любовались на манер любопытных детишек, увидевших пеструю птичку.

Свободных стульев не осталось. Какой-то вежливый господин поднялся, едва я вошла, и уступил место. Поблагодарив его за проявленный такт, присела и принялась ждать. Солнечный диск медленно катился по небосводу, а я наблюдала за ним через окно, и когда огненный шар повис над горизонтом, слуга назвал мое имя. Неожиданно ощутив робость, спрятала дрогнувшие руки в складках платья, а когда вошла, то остановилась на пороге, и слуга закрыл за спиной дверь.

Хозяин кабинета стоял у двери на балкон, глядя на королевский сад. Он услышал стук и обернулся. Ни прежде, ни после я не помню, чтобы так реагировала хоть на одного мужчину. Бабушка любила рассказывать легенду о половинках, предназначенных друг другу судьбой, и о том, как повстречала дедушку, как вышла за него замуж, сколько преград им выпало преодолеть на долгом пути к собственному счастью, и сейчас ее слова всплыли в памяти. Едва ли его светлейшество был предназначен мне свыше богами, едва ли столь романтичный бред в отношении чужой жены хоть единожды мог прийти ему в голову. Такие мысли и меня не должны были посещать, но никак иначе не выходило объяснить эту странную дрожь в теле, сумасшедший стук сердца, потеющие ладони и шум крови в ушах.

– Арианна? – он обратился по имени, что в высшей степени соответствовало приличиям и занимаемому им рангу, но сердце все равно болезненно сжалось в груди. – Прошу, садитесь.

Я промямлила что-то вроде: «Друзья зовут Ари», – и тут же покраснела, поскольку о какой дружбе между мной, супругой государственного служащего, пусть и приближенного ко двору, и его светлейшеством могла идти речь, но кардинал лишь улыбнулся. Улыбка у него была красивая, отражавшая безмятежность взора. Эта спокойная уверенность в каждом жесте буквально покоряла скрытой силой. И я тихонько увязала все глубже и глубже в каких-то совершенно невозможных фантазиях и мечтах. А где-то далеко иная реальность вновь отражала острый контраст с холодной усмешкой и пустым взглядом.

Кардинал приблизился к столу, возле которого я примостилась на самом краешке кресла, и поднял с него бумагу.

– Ваши бабушка и дедушка по прямой линии являлись представителями двух совершенно различных культур.

Я сглотнула и кивнула, пытаясь разогнать назойливый шум в ушах.

– Объяснение столь чарующей внешности, – сделал комплимент мужчина, а я покраснела, как никогда в жизни, почти под цвет собственных волос.

– Значит, вы имели возможность с детства изучать оба языка?

– Д-да, – откашлялась, а кардинал протянул бокал с водой, но я едва не уронила его, случайно соприкоснувшись с мужчиной пальцами.

– Не волнуйтесь, – ободряюще проговорил он, – это простая беседа. Хотите, выйдем на воздух?

Он указал в сторону балкона.

– Нет, благодарю, – отпив из бокала, отставила его на стол.

– Здесь отмечено, что вы говорите свободно, без акцента?

– Да, акцента нет.

– Вам легко даются языки?