Зов из глубины веков

– Слушай же! Все правдиво говорю. Оно само говорит. Само говорит.

– Что это оно?

– Тихо. Оно. Да. Оно же и Сократу говорило!

– Вы знаете о Сократе?

– То-то и оно! Не говори ты. Никому не говори. Слышишь?

– Вы удивляете меня все больше и больше.

– Не переживай мой хороший. Не переживай. Дух Святый и Сократу был. Но они ж эллины. Язычники. Все на свой лад. Что взять с них?

– Понятно. И где же вы видите меня батюшка?

– Как есть говорю. Очень она о тебе заботится.

– Это любопытно. Кто она?

– Как кто? Жена. Эх, дурной ты. Говорю же тебе.

– Значит, я буду женат?

– А то. Еще какой. Ишь ты. Плодить будешь ого-го. Будь здоров!

– Это очень радует.

– Уходи. Все. Устал я.

– Хорошо. Ладно.

– Погоди. Не уходи. И не дурной ты.

– Да. Просто парадокс какой-то…

– Ты не переживай мой хороший. Не верь всему явно. Потрудись во славу Божью. А потом уходи.

– Вы имеете ввиду уйти в мир?

– Уходи в мир. Уходи.

– Вы правы.

– Зачем пришел?

– Я хотел помочь вам.

– Дурной ты! Зачем в монастырь пожаловал? Ты белое прими в душу свою. Черное тебе почто духовенство? Скажи мне милый человек, зачем пришел?

– Батюшка, но если Бог направил меня сюда?

– Ты сам знаешь, почему здесь. Умен не по годам. Много страдал ты… А то. Не все еще выстрадал.

– Спасибо вам за понимание батюшка.

– Хороший ты. Хороший человек. Боголюбивый. Белое духовенство прими сначала. А то и в этом совсем негожий. Как есть говорю.

– О чем конкретно вы говорите батюшка?

– Не понимаешь. Я тебе скажу. Все скажу. Вот послушай. Ты очень говорливый. Дай и я тебе скажу. Особливо, когда светлый праздник какой, я хотел туда всегда. Полететь как птица хотел.

– Вы хотели уйти в мир?

– Уж сильно хотел я туда всегда. Но, как есть говорю. Ангелок меня мой привел сюда. Повелел тут жить. И все. Приютил меня. Не могу я ему перечить. Картинки, то одна, то другая все время мешали. Во снах и сейчас лезут и лезут они. Но месяц поживи с молитвой одной в помыслах. Тогда все стихает. Одна тогда картинка перед глазами и стоит.

– Батюшка ваш духовный подвиг поистине велик.

– Да тише ты! Хвастун я тот еще! Вон и бесы уж в окно смотрят, все услышали. Ты на них не гляди. Да не бойся ты. Ангелок мой никогда не подпускает их близко. Всегда со мной ангелок мой…

– Это очень радостно.

– Диавол слабое место испытывает твое. Здесь ты поэтому. Тише ты только.

– Ясно.

– Вот закончу эту мою чудесную икону, так и помру. Так и вижу.

– Батюшка Тимофей не говорите так о себе. Прошу вас.

– Ангелочек мой зовет меня уже.

– Как же это так?

– Не знаю мой хороший. Зовет все и зовет. Привел меня и вывести обратно хочет.

– Батюшка…

– Ждет меня сейчас. Все со мной говорит потихонечку, да помаленечку. Когда мы с ним одни. И ты иди. Иди мой хороший. Не мешай нам…

– Спасибо батюшка. Я был очень рад увидеть вас и поговорить.

Старец взял икону, завернул ее обратно в ткань и положил осторожно в коробку.

– Отнеси-ка назад.

– Ладно. Сейчас.

Подойдя к шкафу, я увидел снизу свободную полку. Наклонившись, я поставил коробку и задвинул ее к стенке. В одно мгновение меня пробила дрожь. Она лежала на средней полке на видном месте среди других вещей, потрепанная от времени, но аккуратно прибранная. Ярко-фиолетовая, цветастая, та самая косынка… Косынка девочки, дочери батюшки Тимофея. Вот тот ангелок, который привел его сюда.

На моих глазах навернулись слезы. Я оставался неподвижным около минуты.

– Ну ты чего там так долго? – спросил батюшка Тимофей утомленно.

Протерев глаза, я встал и повернулся к старцу.

– Батюшка Тимофей можно вас спросить?

– Чего?

– Я хотел узнать у вас кое-что об одной бабушке.

– О какой такой бабушке? – спросил батюшка Тимофей с удивлением, после чего перекрестился.

Подумав, я решил не начинать разговор про Варвару Петровну.

– Да так. Это пустяк. Не буду вас беспокоить.

– Иди с Богом. Иди мой хороший.

Я подошел к старцу и поклонился ему.

– Спасибо еще раз за все.

– Хорошо. Хорошо. Давай иди. Сделаешь поганое дело ты. Но не сомневайся в содеянном.

– Что? Вы о чем батюшка?

– Сам увидишь. Вернется оно, но не сомневайся ты ни в чем.

– Ладно… Всего вам самого наилучшего батюшка. Здоровья вам и благополучия.

– Давай мой хороший. Иди. Иди уже. Благословит тебя Господь и сохранит тебя. Да призрит на тебя Господь светлым лицом Своим и помилует тебя. Да обратит Господь лицо Свое на тебя и даст тебе мир.

Батюшка осенил меня крестным знамением и я снова поклонился ему в ответ. После этого я вышел из келлии.

Оказавшись во дворе, я увидел Захара. Он сидел на том же бревне и с озадаченностью смотрел в землю.

– Захар, что с тобой?

– Так он тебя прогнал?

– Да. Как ты и говорил.

– Это и неудивительно.

– А где батюшка Иосиф?

– Ему стало очень трудно ходить.

– Да. Я заметил, что он хромал. А что у него с ногами?

– Сосуды не в порядке.

– Понятно.

– Будь не ладна эта коза.

– Коза?

– Батюшка Иосиф держит коз в хлеву. Одна из них заболела. Мучается теперь.

– Вот как.

– Он говорит, что не может смотреть на нее. Грех не хочет брать на себя. Чтобы избавить животное от страданий.

– И что же вы решили?

– Он попросил меня об этом.

– Ты видел ее?

– Она уже едва дышит. Лежит на земле и кряхтит.

– Что же ты будешь делать?