Зов пустельги

Абель присел на табурет рядом с Эриком и уставился на того пристальным взглядом. По спине Эрика тут же пробежал неприятный холодок. Когда Абель вот так уставится на него, это значит, он собирается того упрекнуть. И Эрик даже знал в чем. Старик дольше всех остальных занимается бизнесом, и многое повидал. Он, наверняка, уже сложил дважды два. Воистину, каким бы гением переговоров ты ни был, у опыта всегда есть шанс перетянуть чашу весов в свою сторону.

Эрик не отвел взгляда от старика, готовый держать удар. С их последней встречи возраст отвоевал еще с десяток морщин на теле старика, и седины добавил, не жалея. Кажется, Абель даже похудел. Поразительно, как молниеносна старость! Наверное, она такая же быстрая, как и рост ребенка. За год младенец превращается из беспомощной личинки в маленькую версию человека: он может сидеть, держать ложку, ходить, некоторые уже произносят вполне различимые слова. В следующие три-четыре года ребенок становится самым настоящим человеком со всем спектром эмоций и чувств: от восторга, веселья и ликования до негодования, обиды и чувства мести. В старости процесс идет в обратную сторону, но с не меньшей скоростью: за каких-то пять-шесть лет человек усыхает настолько, что едва верится, что совсем недавно он был одним из нас. Старики словно другая раса, другой вид существ на планете, но не как не мы через несколько десятков лет. Эта мысль странным образом не находит себе места в голове человека, насколько бы логична она ни была. Она кажется чем-то противоестественным.

– Что там происходит? – спросил Давид.

– Ты все видел в новостях, – устало ответил старик и махнул бармену. Тот немедленно налил старику текилы.

Абель опустошил стакан одним глотком.

– Ублюдки напали на моих людей и украли несколько цистерн, но не закрепили их, и те вывалились из грузовика за пределами доков. У полиции не оставалось выхода, как обнародовать находку. В ваш век гребаных технологий видео с лопнувшими цистернами, из которых вывалились черные брикеты, облетело весь мир за считанные секунды. Полиция еще не прибыла на место, а в стране каждое дите знало, что возле доков валяются брикеты с гашишем!

– Твою мать! – выругался Дэсмонд.

– И когда Марк свяжется с вашими людьми в отделе, те наверняка скажут, что им ничего не оставалось сделать, как приписать свой промах себе в заслуги, – продолжал Абель. – Туда уже прибыли следователи из соседних регионов, и если они начнут копать, то вашим людям в отделе не поздоровится! Они прикрывали нас почти одиннадцать лет!

– А копать никто не будет только в том случае, если наши докажут, что сами организовали налет, – закончил мысль Эрик.

– И если они докажут, что это судно заходило в порт под их контролем. Так что, сынок, твои люди в органах сейчас изо всех сил пытаются стереть любое упоминание о нем на бумагах и в видеозаписях. Лучше, не отвлекай их. Пусть сделают все, как надо. Потому что если они начнут тонуть, нас всех потянут за собой, – Абель снова махнул бармену, порция текилы возникла тотчас же.

– Черт! А почему они не сделали судно невидимым с самого начала? Зачем оставлять следы? – не понимал Дэсмонд.

– Потому что слишком много лет и слишком много глаз. Работники на доках тоже меняются, и не каждому ты объяснишь, что вот это судно должно оставаться в тени. Поначалу так и было, но потом люди стали задавать вопросы. Мы подумали, что будет легче прятать не корабль, а товар. Думали… до сегодняшнего вечера, – последнюю реплику Абель бросил с грустью. Сегодня он похоронил не только людей, но огромную часть своего бизнеса.

– Ублюдки! – выругался Давид. – Ну, ничего! Они у меня еще попляшут! Мы их выследим! Наш гашиш особенного качества! Как только он замелькает на улицах, мы немедленно узнаем об этом!

Абель громко стукнул пустым стаканом о барную стойку и причмокнул от горечи.

– В этом нет необходимости, – буркнул он и уставился на Эрика.

Эрик тотчас же понял, вот оно! Сейчас Абель выдаст ему порцию трепки.

– Нам удалось сосчитать количество цистерн, – начал старик. – Угадай, сколько они украли.

Эрик молчал. Это был риторический вопрос.

– Сколько?! – не выдержал Давид, он больше всех был заинтересован в своих потерях.

– Ни одной.

Повисло молчание. Абель сверлил Эрика взглядом. Тот уставился в пустоту перед собой, как двоечник перед учителем, который отчитывает его перед всем классом. Абель быстрее остальных просек, в чем подвох, и теперь ждал, когда Эрик признает свою вину перед ним. Абель не собирался ругать своего племянника, который тоже состоял в так называемом комитете управления. Нет! Абель всегда говорил только с Эриком, не потому что недооценивал Рудольфа, а потому что Эрик сам объявил себя их лидером.

– Я что-то не догоняю, – задумался Рудольф. – Они устроили налет, но им не удалось ничего вывезти?

– Удалось, они вывезли одиннадцать цистерн – те, что лежат на обочине дороги, – ответил Абель.

Первым сообразил Роберт.

– Они их сами выбросили! Расковыряли дно и выбросили, чтобы брикеты выпали!

– И весь мир узнал… – Рудольф тоже начал понимать.