Зов пустельги

В возникшей суматохе Марк сбежал из интерната. Позже он узнал, что его поджог стоил жизни семерых детей и одного педагога. Как бы он ни желал, но Шпала уцелел. И тогда Марк впал в полное уныние. После того как остыли стены детдома и голова Марка, он понял, что натворил. Невинные жизни были загублены ужасной смертью из-за его желания отомстить. Но хуже всего было осознание того, что объект мести был жив-здоров, а значит, он убил восьмерых ни в чем неповинных людей абсолютно зазря. Угрызения совести съедали Марка, отхватывая все больше кусков от его желания жить.

Нина наблюдала за одиноким мальчуганом в дырявой желтой куртке и грязной вязанной шапчонке, сидевшим в закиданном мусорными мешками переулке. Он играл с зажигалкой и беззвучно оплакивал свою жизнь, словно уже похоронил ее.

– Думаешь, я жалел тех несчастных сгоревших детей? – спросил мальчик, продолжая сосредоточенно играть зажигалкой.

Нина обернулась. Взрослого Марка нигде не было. Видимо, Марк очень часто приходил в это воспоминание, где его взрослая личность объединялась с десятилетним Марком, и он снова и снова переживал те эмоции, что охватили его в этом вонючем проулке.

– Нет. Я был разбит отъездом Лари. Он оставил меня. Я снова был один на один с этой дерьмовой жизнью, – говорил мальчик и плакал.

Потом он медленно встал и посмотрел на Нину снизу вверх. Его ярко-голубые глаза источали потоки невыносимого горя, а нескончаемые ручьи слез изливали душевную кровь из не заживаемых невидимых ран.

– Я не мог с этим справиться. Мне не хватало сил сопротивляться. Я был слабаком.

Нина знала, что он собирается показать. И, как по заказу, из-за угла вынырнули четверо насильников.

– Может, это божье наказание? Рудольф бы так сказал, – говорил мальчик, уставившись на Нину пустыми глазами.

Подонки схватили Марка и начали срывать с него брюки. А он просто стоял и смотрел на Нину, смирившись с тем, что он бессилен даже во снах дать им отпор. Он – слабак.

Марк не произнес ни звука, пока четверо ублюдков долбили его в зад. Скорее всего, на самом деле он кричал и рыдал от боли, но в воспоминаниях такие мелочи редко всплывают. Четко помнится лишь самое главное событие, за которое и держится память.