Зов пустельги

– Ты запутался. Ты не видишь ничего хорошего в себе. И это печально. Твоя мама видела в тебе много хорошего, но ты забыл.

Марк продолжал молчать.

– Пойдем со мной… Ты всегда успеешь вернуться к своему наказанию.

Нина прошептала куда-то в темноту. И вдруг почувствовала, как ладонь Марка сжала ее руку.

***

Прошло уже больше двадцати минут с начала реанимации. Выдохлись все. Но никто не остановился. Эрик пропотел насквозь, отчаянно прогибая грудь Марка в попытке заставить сердце снова биться. Роберт четко высчитывал точное количество прогибов Эрика и делал вдохи.

Все смотрели на Нину. Она, точно монитор, демонстрирующий пульс, замерла, прикоснувшись лицом к лицу Марка. Что она делает? Что она слышит? Эффективны ли их усилия?

Никто не знал. Они просто ждали, боясь признать поражение.

Наконец, Нина открыла глаза и медленно поднялась. Она неотрывно смотрела Марку в лицо, перебирая меж пальцами его белоснежные кудряшки.

– Марк, проснись, – прошептала она.

И вдруг Марк закатил глаза и начал откашливаться.

– Твою мать! Сработало!

– Он жив!

– Дыши, Марк!

– Давай, брат, дыши!

Со всех сторон звучали возгласы, вздохнувших с облегчением, мужчин. Они не верили глазам.

– Бог на твоей стороне, брат! – восклицали мужчины.

Они перевернули Марка и хлопали того по спине, пока Марк высвобождал легкие от воды надрывным кашлем.

– Он жив! Он Жив! Хвала тебе, Господи! Спасибо! – повторял Рудольф.

Марка осторожно отнесли к машинам, где обернули одеялами и экстренно направились к Левию. Он снова потерял сознание, и Рудольф не убирал палец с пульса на шее друга, боясь потерять того во второй раз.

Вереница автомобилей направилась обратно в город, лишившись одного железного коня в погоне – джип Эрика так и остался в яме. Эрик сидел возле Роберта, Нина – сзади, и они возвращались на поле очередной битвы.

Эрик разорвет в клочья того, кто стоит за всем этим. Он отомстит за Марка. И эта месть будет долгой.

Эрик провел у постели Марка всю ночь. Он вызвался первым дежурить у Левия, на случай пробуждения друга. Но солнце уже близилось к зениту, а Марк продолжал спать. Левий сказал, что он проспит еще долго, возможно, даже пару дней. Сейчас он вне опасности, но ему предстояло длительное лечение: несколько дней в кислородной маске, курс антибиотиков и кортикоидов для предотвращения воспалений. Левий настаивал, что самое худшее позади. Марк будет жить.

На смену Эрику пришел Роберт. Он похлопал клюющего носом друга по плечу, мол, настала его очередь. Эрик едва взглянул на Роберта, но даже этого мимолетного взгляда было достаточно, чтобы понять, что Роберт тоже не спал. И его сменный пахнущий свежестью костюм и отсутствие щетины не могли скрыть его усталость, как бы он ни старался обмануть.

Он всю ночь провел за кухонным столом, попивая коньяк. Он снова впал в длительные раздумья насчет того, что ему делать дальше. Дом на побережье ждал его приезда, а Роберт все никак не мог оторваться от стула, не мог принять решение. Еще днем он судорожно отсчитывал часы до того момента, как разойдутся гости, чтобы закинуть сумки в машину и навсегда покинуть эти места, которые из родных вдруг превратились во вражеские, словно сама земля стала отравленной от гниющего в ней трупа невесты. Но они едва не потеряли Марка, и это все изменило.

Роберт, наконец, почувствовал, какую ответственность собрался возложить на плечи друзей, на плечи Эрика. Роберт понял, что был не прав, кидая обвинения в адрес Эрика в том, что тот печется лишь о себе. Все эти годы он защищал их всех пятерых от смерти, и то, что Марк чуть не умер, доказывает то, что Эрику нужна помощь. Когда Роберт зашел в спальню, в темноте он нечаянно пнул две дорожные сумки, ожидающие его приезда, также как и дом у моря. Роберт помедлил немного, потом поднял их с пола и поставил на кровать. Через несколько минут сумки были разобраны.

Никто не спал этой ночью. Они еще никогда не были так близки к тому, чтобы потерять одного из них. Дэсмонд-то, вообще, зарядился энергией, когда ему сообщили о том, что произошло с Марком. Симону предстоял нелегкий отход в мир иной.

Рудольф, едва зайдя в дом, тут же направился в спальню дочерей. Он бережно перенес их спящие тела в свою спальню одну за другой и уложил между собой и Зариной.

– Ты что делаешь? – сонно спросил жена, не понимая, что происходит.

– Хочу поспать со всеми вами вместе, как раньше, – ответил Рудольф.

Зарину ответ устроил, а может, она так и не проснулась до конца, чтобы осознать смысл происходящего, и снова уткнулась в подушку. Рудольф лег, не раздеваясь, обнял всех своих дам, насколько хватало рук, уткнулся в кудрявые волосы Амины – своей младшенькой, и дал волю слезам.