Зовите меня Джо

– Вы хотите сказать, что, хм-м, К-лампы на Земле функционируют стабильно?

– И на Луне, и на Марсе, и на Венере – повсюду, но, очевидно, не здесь, – Корнелиус пожал плечами. – Конечно, пси-лучи всегда требуют особого подхода, и иногда реакция отличается от ожидаемой, но… Лучше как следует изучить факты, прежде чем строить теории. Кто ваш пси-оператор?

– Просто Англси – человек, который не проходил официального обучения по работе с эсооборудованием. Однако он все быстро изучил, как только стал инвалидом, и показал себя настолько смышленым, что его направили прямиком сюда, когда он записался на проект добровольцем. Очень трудно кому-либо попасть на Юпитер V без наличия необходимых ученых степеней. Тем не менее Эд управляет Джо ничуть не хуже доктора по псионике.

– Понятно. Этот ваш псевдоюпитерианец. Мне нужно будет изучить этот аспект поподробнее, – сказал Корнелиус. К своему собственному удивлению, эта работа все больше и больше начинала его интересовать. – Возможно, проблема связана с некими особенностями биохимии Джо. Кто знает? Я открою вам маленький, но хорошо скрываемый от всех секрет, доктор Викен: псионика не является точной наукой.

– Как и физика, – ухмыльнулся его собеседник. Через мгновение он добавил уже более трезво: – Во всяком случае, не та область физики, которой я занимаюсь. Я надеюсь сделать ее точной. Поэтому я и здесь. Поэтому мы все здесь.

Первое знакомство с Эдвардом Англси повергло доктора в шок. Он увидел перед собой голову, пару рук и прямой пристальный взгляд синих глаз. Все остальное казалось чем-то размытым, погруженным в инвалидное кресло.

– Биофизик по образованию, – сказал Викен Корнелиусу, – изучал атмосферные споры на земной станции еще в юности, затем произошел несчастный случай, его сильно придавило, так что ни один орган ниже грудной клетки теперь не жизнеспособен. Весьма раздражительный тип, поэтому не торопитесь при работе с ним и будьте аккуратнее.

Сидя на краешке стула в пункте управления эсопроектором, Корнелиус понял, что Викен явно преуменьшал истинное положение дел.

Англси безо всяких церемоний ел и говорил одновременно, да так, что щупальца кресла непрерывно убирали и подтирали за ним.

– У меня нет другого выхода, – сказал он, – это идиотское место живет по земному времени. У них тут, видите ли, Гринвич. А Юпитер – это другое. Мне нужно быть здесь, когда Джо проснется, чтобы я успел взять управление на себя.

– Разве никто не может вас заменить? – спросил Корнелиус.

– Ага, сейчас! – Англси взял кусок протеина и помахал им перед собеседником. Поскольку английский, официальный язык станции, был для него родным, он мог яростно и метко сыпать английскими словами. – Послушайте. Вы когда-нибудь занимались терапевтическим эсоконтролем? Не просто слушать или даже поддерживать связь, а именно фактический педагогический контроль?

– Нет, не занимался. Для этого требуется природный талант. К примеру, такой, как у вас, – Корнелиус улыбнулся. Его маленькая лесть совершенно не удалась, и изуродованное шрамами лицо собеседника даже не дрогнуло. – Я предполагаю, что вы имеете в виду что-то вроде… хм… повторного обучения нервной системы парализованного ребенка!

– Да, да. Достаточно подходящий пример. А пытался ли кто-нибудь подавить личность этого ребенка, взять все, так сказать, в свои руки?

– Господи, конечно же нет!

– Даже в рамках научного эксперимента? – Англси ухмыльнулся. – Разве какой-нибудь оператор эсопроектора никогда не пытался наполнить ум ребенка своими собственными мыслями? Ну же, Корнелиус, я никому вас не выдам.

– Что ж… вы же понимаете, что это не в моей компетенции, – псионик отвел глаза и уставился на ничем не примечательный циферблат прибора, – однако я слышал что-то о… Ладно, да, были попытки воздействия в крайних, патологических случаях… чтобы принудительно избавить пациента от иллюзий…

– И это не сработало, – сказал Англси. Он засмеялся. – Это не работает даже с детьми, что уж говорить о взрослых, уже сложившихся личностях. Вы ведь согласны, что потребовалось долгое десятилетие настроек и исправлений, прежде чем машина была отлажена настолько, что психиатр мог «слушать», да и просто отличать свои мысли от мыслей пациента. Но даже в этом случае помехи, накладываемые собственным сознанием, не давали возможности четко изучать объект исследования. Машина должна автоматически компенсировать различия между людьми. И мы до сих пор не способны преодолеть различия между видами.