Зубровский

Держась впереди Зубровского и остальных, Каютин бежал вместе с собаками, удерживая переднего пса на длинном поводке, а остальных — на более коротком. Майор старался изо всех сил не отстать от него, но едва успевал — физподготовка у капитана была получше, а майор с горечью осознавал, что уже долгое время ничем полезным для тела не занимался. Вот что значит постоянная практика. Раньше Зубровский мог пробежать 20 километров с полной боевой выкладкой, но теперь слегка подзарос жирком. Да не слегка…

Собаки лаяли где-то впереди, Каютин быстро перебирал своими длинными ногами, еле за ними поспевая. Остальные надрывались, чтобы не отстать от Зубровского, а тот изо всех сил спешил за Каютином.

— Поди ее здесь сыщи, — устало заметил на бегу Кузнецов.

Но вдруг капитан рванул вперед, и Зубровский, несмотря на все свои усилия, отстал от него. Ноги отяжелели, ощущение ритма исчезло.

— Подожди, капитан!

Но Каютин будто не слышал.

После двух часов преследования и мытарств стало ясно: террористка преднамеренно петляла по горным ущельям и лесным тропинкам, создавая впечатление, что не собирается выходить их леса, а будет мотаться по огромному кольцу.

Еще через час бежавший впереди взмыленный пес, взвизгнув, как подкошенный свалился на упавшую листву.

— Дальше не пойдет, — объявил Каютин, снимая с руки длинный поводок, — выдохся.

— Как же теперь быть? — спросил Зубровский.

— Придется брать другого.

Кузнецов, застегивая распахнувшуюся на бегу куртку, сплюнул.

— Черт возьми, а девка-то просто так в руки не дастся, выносливая. Она словно заговорена.

— Возьмем! — засмеялся Уточкин. — Представь себе, мы подходим — а она моет в ручейке свои длинные ножки.

Ныли ноги и позвоночник. Хотелось спать. Чтобы отдохнуть, решили сделать привал прямо здесь, на поваленном дереве.

Над вершинами огромных сосен легонько скользили в небе легкие облака.

* * *

У подножия скалы она нашла расщелину, которая вела наверх. Пришлось карабкаться по ней. Оказавшись наверху, осмотрелась.

С вершины высокой лысой скалы лай стал слышен лучше, уже явственно доносились за спиной приглушенное рычание и визг собак. Но она знала, что сейчас самая большая опасность — вертолет, и осмотрелась — нет ли его поблизости. Нет, даже не доносится рокот мотора. Нырнув в заросли кустов вблизи скалы, она залегла там, наблюдая в прицел, что делается внизу. Примерно в километре увидела людей, они как раз перебегали по открытой лощине. Издали они казались букашками. Она насчитала десять человек, сколько собак было неизвестно, их ей вообще не удалось заметить, но, судя по лаю, не меньше полдюжины. Однако не число важно, а то, что они, скорей всего, уже взяли ее след. Четверть часа — и будут здесь. Непонятно, как им удалось догнать ее так быстро. Может, у них есть проводник, и он ведет их коротким путем?

Вернувшись к расщелине, Фатима задумалась: надо не позволить им подняться в этом месте. Положив винтовку на траву, она с помощью толстой палки стала толкать огромную гранитную глыбу, лежавшую у края скалы и скатившуюся сюда с гор, наверно, тысячу лет назад. Камень был большим и тяжелым, но ей все же удалось свалить его в расщелину, перекрыв самое узкое место. Наткнувшись на глыбу, ее преследователи не смогут ни перелезть через нее, ни обогнуть. Им придется поломать голову, прежде чем они найдут способ убрать камень, а она к тому времени будет далеко.

Посмотрев вниз, в ущелье, она удивилась, как далеко успели продвинуться преследователи, пока она возилась с глыбой. Сейчас они были уже около кустов, в которых она недавно пряталась. Люди остановились там и смотрели на собак, нюхавших землю и скребущих ее лапами. Наверное, что-то перебило ее запах. Ну, конечно, раненый козел, догадалась Фатима. Когда она скрывалась в кустах, то измазалась в его крови, и теперь псы пытались решить, по чьему следу им идти — ее или козла. Выбрали они, конечно, зверски быстро, кто бы сомневался… Схватив винтовку, она побежала прочь. Густые, колючие кусты шиповника нещадно царапали ее. Но вот наконец показалось открытое место, и она увидела новое ущелье. За ним был лес, весь в красных, оранжевых и коричневых пятнах. Ущелье было почти отвесным, метров сто, сто пятьдесят, спуститься вниз в этом месте невозможно.

Черт возьми, впереди обрыв и почти такой же, только с гранитной глыбой, сзади. Если она пойдет на запад, то опять приблизится к широкому концу ущелья. Но там, скорее всего, идет еще одна группа.

Оставался путь на восток, куда улетел вертолет, — в ту сторону Фатима и побежала, чтобы вскоре, оказавшись на краю новой пропасти, понять — она сама загнала себя в угол.

Лай собак становился все громче. Стиснув винтовку, она ругала себя. Черт возьми! Что у нее с головой? Неужели мозги размягчились от жары? Все потому, что ей ужасно везло до сих пор, а теперь пришло время перестать надеяться только на удачу. Не надо было влезать на скалу по той расщелине.