Зубровский

Бойцы мгновенно исчезли в зарослях соснового стланика среди камней и за скалами. Следующая пуля сшибла последнюю собаку, бросившуюся к лежавшему Каютину. Вжимаясь в землю, Зубровский стискивал зубы. Только сейчас он понял, какую большую ошибку совершил. Оказывается, не он гнался за подрывницей, а наоборот. Он позволил ей завлечь их в засаду. И какую! До Сочи тридцать километров по горам, вертолет разбился, все собаки мертвы, и два человека тоже. Да, хотел как лучше, а получилось как всегда… Надо же, какая-то баба, а перехитрила. Теперь, если захочет, может перестрелять всех по одному. Потому что это горы… Потому что в семи метрах от обрыва начинается подъем… Потому что все яростнее завывает ветер… Даже если они задумают отступить, им придется бежать вверх по открытому месту, а она спокойненько перещелкает их из леса. Интересно, где она достала винтовку? Может, у нее в горах сообщники?

* * *

Эмиссар оттолкнул мертвое тело Фриша и выпрямился, с ухмылкой глядя на дело своих рук. Потом рывком вытащил нож из груди жертвы. Тело инженера осело на пол, словно мешок с картошкой, лицо приняло спокойное выражение, как у человека, наконец-то принявшего правильное решение после трудных мучительных поисков.

— Видишь, — подмигнул помощнику Закаев. — Он на меня молится.

Фанум согнулся пополам. Страшный припадок рвоты мучительно потряс его. Вытерев рукавом губы, он посмотрел на Закаева.

— Черт возьми, — тот брезгливо вытер лезвие ножа платком. — Мы идем на убийство тысяч, а тебя от одного уже выворачивает наизнанку.

Приподняв помощника, он усадил его на диван.

— Успокойся. Возьми себя в руки.

— Что вы наделали? — с трудом ворочая ставшим тяжелым языком, спросил Фанум, и в бессилии опустился на диван. — Как теперь он сможет помочь нам?

Закаев усмехнулся.

— Успокойся. Теперь он нам не нужен.

Как ни был потрясен Фанум убийством, совершившимся на его глазах, он не смог скрыть удивления.

— Как? Почему?

— Потому что мы сделаем по-другому, — эмиссар взял со стола лист бумаги и стал что-то набрасывать на нем. — Надо загнать на гребень грузовик с фугасом и взорвать его. Заряд в плотине должен сдетонировать.

Фанум посмотрел на Закаева. В свое время инженер предлагал такой вариант, но из-за сложностей с его реализацией от него пришлось отказаться. Как теперь Закаев думает преодолевать эти сложности?

Помолчав, он озвучил главный вопрос, волновавший его:

— Где мы возьмем столько взрывчатки?

Эмиссар ухмыльнулся.

— Знаешь, кто нам поможет?

Фанум отрицательно покачал головой.

— А наши друзья, грузины. Забыл? Ну-ка, продумай этот вариант.

— Хорошо, кади, — с трудом передвигая ноги, Фанум потащился к выходу, но голос эмиссара заставил его остановиться. Он обернулся. Закаев сидел на диване, поглаживая рыжего кота.

— Я хотел бы переговорить с президентом Грузии, — четко выговаривая каждое слово, сказал эмиссар. — И приберитесь здесь, — он брезгливо указал на мертвое тело возле своих ног.

37

В небе появились черные тучи. Вдалеке сверкнула молния. Над лесом прокатился гром.

Но Зубровский не замечал этих грозных предвестников надвигающейся грозы. Он не мог оторвать глаз от Каютина. Капитан лежал лицом вниз у края пропасти, и у майора так теснило грудь, что каждый вздох отзывался тупой ноющей болью. Как же так, думал он, как же я не остановил его?

— А не обойдет ли она нас? — упавшим голосом спросил Латерьян.

Слишком упавшим, отметил про себя Зубровский. Он было дернулся к Каютину, но затем неохотно вернулся: надо думать прежде всего о живых. Их осталось восемь, и у всех был растерянный вид.

— Она может нас обойти, — продолжал Латерьян. У него была порвана на локтях ветровка. — Чтобы выйти на нас с тыла.

Все головы повернулись к пологому подъему позади них, как будто подрывница уже спускалась по нему.

— Она сделает нас, — чуть не плача, проговорил самый молодой. — Черт, надо как-то отсюда выбираться.

— Ну, беги, — сказал ему Зубровский. — Беги вверх по склону. А мы посмотрим, как далеко ты уйдешь.

Молодой опустил глаза.

— Ну, чего ждешь? — Зубровский повысил голос. — Беги!

— Н-нет, — прошептал молодой. — Не пойду. Мне плохо.

— Тогда заткнись.

— И все равно придется подняться, пока она нас не опередила, — сказал Латерьян. — Если не поторопимся, ей удастся добраться туда первой. Тогда она точно не выпустит нас отсюда.

Темные тучи вспорола ослепительно-яркая молния, и через несколько секунд раздался удаленный гром.

— Что это? — вдруг встрепенулся Кузнецов.

От того места, где лежал Каютин, донесся какой-то странный звук — будто кто-то задыхался. Каютин как-то боком, как подбитая птица, начал неуклюже двигаться, распрямляя колени и обеими руками сжимая грудь. Через несколько секунд его тело распрямилось, изо рта потекла кровь.

Зубровский ничего не мог понять. Он же был мертв!

— Валера, — выдохнул он, поспешив к нему.