Зубровский

Он изо всех сил вжимался в землю, чтобы, не дай бог, как Каютин, не подставить себя в качестве мишени. Но капитан лежал слишком близко к краю, и Зубровский опасался, что баба внизу заметит его. Схватив Каютина за шиворот, он попытался оттащить его от края, но капитан был слишком тяжел.

— Ко мне! — крикнул Зубровский. — Помогите!

В этот момент Каютин закашлялся кровью.

— Эй вы, кто-нибудь, помогите!

В ту же секунду рядом с ним оказался кто-то, и они вдвоем оттащили Каютина подальше от края. Очутившись в безопасности, Зубровский несколько раз судорожно вздохнул, смахнув пот с лица. Не глядя, он догадался, кто ему помог. Кузнецов!

Старлей ухмылялся и даже негромко смеялся.

— Успели… Она даже не успела выстрелить. А мы успели, — и снова засмеялся.

Непроизвольно у Зубровского тоже вырвался негромкий смешок, но в этот момент Каютин закашлялся кровью, и майор виновато замолк.

Рванув окровавленную рубашку на теле Каютина, так, что пуговицы с треском разлетелись в стороны, он увидел зияющую рану на груди.

— Держись, капитан. Надо тебя осмотреть.

Рана казалась страшной, кровь била потоком при каждом вдохе, словно из нефтяной скважины.

— Что там? — морщась от боли, поинтересовался Каютин. — Тяжело меня?

— Спокойно, — сказал Зубровский. — Ты выкарабкаешься.

Он стал расстегивать свою сумку с индивидуальным пакетом.

— Я спросил… тяжело? — едва слышно повторил капитан.

— Довольно серьезно, — не стал скрывать Зубровский.

Свернув индивидуальный пакет в комок, он засунул его в рану под рубашку Каютина. Рубашка сразу стала красной, пропитавшись кровью.

— Насколько?

— Молчи! Береги силы. — Он застегнул на Каютине рубашку. — Что говорить — крови много, и трудно сказать наверняка, но кажется, задето легкое.

— Черт!

— Ничего, починим. Терпи!

— Не оставляйте меня. Пожалуйста.

— Об этом не тревожься. Мы доставим тебя вниз. Но и ты… Я засунул в рану пакет, а ты прижми его к груди… Надо остановить кровь… Понял? Смотри на меня… и не двигайся… Слышишь?

Каютин облизнул пересохшие губы, едва заметно кивнул, и Зубровский понял, что тот хочет пить. Не было ни малейшей надежды, что свернутый комком индпакет остановит кровотечение…

Зубровский знал, что воду раненому в грудь человеку давать нельзя. Это он хорошо усвоил еще в Чечне. У раненого вызывается рвотный рефлекс, от рвоты рана расширяется, а боль усиливается. Но Каютин продолжал облизывать губы, и Зубровский не мог видеть этого. У капитана к ремню была пристегнута фляжка. Дам ему чуть-чуть, решил майор. Каютин кашлянул, и из его рта показалась кроваво-красная пена.

— Да-а-а, — протянул Зубровский, не зная, что делать дальше. Но тут вспомнил про рацию и потянулся к ней. — Вызываю первого… первого, — он повысил голос. — Срочно!

Сначала в микрофоне трещали разряды атмосферного электричества, потом чей-то голос произнес, хрипло и неразборчиво;

— …ервый… ет…

— Плохо слышно, — торопливо заговорил Зубровский. — Срочно нужна помощь. У меня один убит, один ранен. Пришлите санитарный вертолет.

— …Н-невозможно, — послышалось в ответ. — Идет… гроза. Все…ты на земле.

— Но, черт возьми, он умрет!

Зубровский не разобрал, что ему ответили, потом на несколько мгновений голос затерялся в грозовых разрядах, и вновь он услышал только обрывок какой-то фразы.

— Не слышу! — изо всех сил завопил Зубровский.

— …Осторожнее… Снайперша… Прошла обучение… Кандагар…

— Что? Повторите. Не слышу…

— Снайперша? — встрепенулся Латерьян.

Но голос окончательно затерялся в атмосферном шуме. Зубровский побледнел. Ему показалось, будто с потерей связи он потерял и всю свою уверенность.

Первые капли дождя прибивали пыль, холодили спину. Небо над головой затянуло черными тучами. Вспыхнула молния.

— Снайперша? — переспросил Латерьян у Зубровского. — Так вот она кто такая, черт возьми! Вот с кем мы связались!

— Он-н-на не стреляла! — заикаясь, сказал Милешкин.

Зубровский внимательно посмотрел на него, зная, что именно хотел сказать старшина.

— Ее уже там н-нет. — сказал Милешкин, — Когда в-вы тащили Каютина, она не стреляла. Значит, сейчас обходит стороной, чтобы оказаться у нас в тылу. С-сволочь!

— Нет, — сказал Зубровский. Он уже успел обдумать этот вариант и знал, что у них не получится.

— Но мы могли бы…

— Хрен там. Быть может, ты и прав, но может, и нет. Идет гроза…

Их лица стали пепельно-серыми.

Темные тучи вспорола молния, потом долго грохотал гром. И тут первые капли дождя тяжело ударили по земле, вздымая облачка пыли и свертываясь в шарики. Потом еще и еще. Сверху оглушительно громыхнуло, и на них косой стеной обрушился ливень.

Подставляя рты, они ловила капли.

38

Оставшись один, президент задумался. Надо же — тут своих проблем невпроворот, и вот на тебе — как снег на голову, террористка.