Зубы дракона

Он снова уселся и захотел принять другую позу, опершись на руку подбородком. Но в результате он должен был получиться как задумчивый, изнеженный школяр. Это совершенно не подходило к его жизненному статусу, но он и слышать не хотел возражений против своей позы. Когда я удалился в темную комнату, Сломанный Нос ждал снаружи, чтобы я слышал кликанье барабана его револьвера, который он перезаряжал в ожидании моей последней попытки.

Таков характер художественных критиков в Дедвуде, и при подобных обстоятельствах работа превзошла все мои ожидания, хотя я пролил немало пота, прежде чем Сломанный Нос и Сара объявили, что удовлетворены».

Очевидно, Джонсон владел зачатками ретуширования фотографий; разумно пользуясь карандашом, можно было смягчить рубцы и внести другие коррективы.

Не все хотели, чтобы их фотографировали.

12 сентября Джонсона наняли, чтобы он сфотографировал интерьер салуна «Мелодеон» – заведения, где пили и играли в карты. Оно находилось на южном конце главной улицы. Внутри заведений было темно, и Джонсону часто приходилось по нескольку дней ждать хорошего света, чтобы выполнить заказ. Но последние дни стояла солнечная погода, и, явившись в два часа дня со своим оборудованием, он принялся устанавливать его, чтобы сделать снимок.

Салун «Мелодеон» был закоптелым, с длинной стойкой бара у дальней стены и тремя-четырьмя круглыми столами для игры в карты. Джонсон обошел помещение, отдергивая занавески на окнах и заливая комнату светом. Завсегдатаи стонали и ругались. Хозяин салуна, Леандр Самюэль, закричал:

– Эй, джентльмены, успокойтесь!

Джонсон нырнул под ткань камеры, чтобы сделать снимок, и тут кто-то спросил:

– Какого черта ты делаешь, Фогги?

– Снимаю, – ответил Джонсон.

– Черта с два!

Джонсон выглянул.

Черный Дик, Друг Старателей, поднялся из-за одного из столов, положив руку на пистолет.

– Ну же, Дик, – сказал мистер Самюэль, – это всего лишь фотография.

– Это нарушает мой покой.

– Ну же, Дик… – снова начал мистер Самюэль.

– Я все сказал, – грозно проговорил Дик. – Сейчас я играю в карты, и мне не нужны никакие фотографии.

– Может, вы хотите выйти, пока я фотографирую? – предложил Джонсон.

– Может, ты хочешь выйти вместе со мной?! – проскрипел Дик.

– Нет, благодарю вас, сэр, – ответил Джонсон.

– Тогда просто убирайся вместе со своей хитрой штуковиной и не возвращайся больше.

– Ну же, Дик, я нанял Фогги. Мне нужна фотография, чтобы повесить ее на стену за баром – думаю, это будет отлично смотреться.

– Верно, – сказал Дик. – Он может прийти в любое время, когда захочет, лишь бы меня тут не было. Никто не снимает моих портретов.

Он ткнул пальцем в сторону Джонсона, красуясь татуировкой в виде змеи на запястье, которой так гордился.

– Теперь ты это запомнил. И проваливай.

Джонсон ушел.

Это было первое несомненное указание на то, что Черного Дика где-то разыскивают. Никто в Дедвуде не удивился, услышав такое, и репутация Дика только возросла благодаря новому уровню загадочности.

Однако случившееся также положило начало проблемам между Джонсоном и тремя братьями Кэрри – Диком, Клемом и Биллом, что позже доставило ему столько бед.

Но хотя его бизнес процветал, у него оставалось немного времени, чтобы накопить нужную сумму.

13 сентября он записал: «Мне не раз сообщали, что горные дороги перекрываются из-за снега самое позднее ко Дню благодарения[59], а возможно, и к первому ноября. Я должен быть готов к отъезду к концу октября или остаться здесь до следующей весны. Каждый день я записываю свои доходы и расходы. Хоть убей, не вижу, как я смогу вовремя собрать достаточно денег, чтобы уехать».

Следующие несколько дней его дневник был полон отчаянных комментариев, но еще два дня спустя судьба Джонсона опять ошеломляюще изменилась.

«Мои молитвы услышаны! – записал он. – В город явилась армия!»

Прибытие армии

14 сентября 1876 года две тысячи золотоискателей выстроились на улицах Дедвуда, паля в воздух из пистолетов и выкрикивая приветствия генералу Джорджу Круку и его колонне Второго кавалерийского, которая ехала через город.

«Трудно представить более желанное зрелище для местных жителей, – записал Джонсон, – потому что все здесь боятся индейцев, а генерал Крук с весны вел против них успешную войну».

У прибывающей армии был весьма потрепанный вид после месяцев, проведенных на равнине. Когда генерал Крук заселился в отель «Гранд Сентрал», Перкинс в своей вежливой манере предположил, что, возможно, генерал захочет посетить бани Дедвуда, а также приобрести комплект новой одежды в лавке текстильных товаров. Генерал Крук понял намек и был чисто умыт, когда шагнул на балкон «Гранд Сентрал» и произнес короткую речь перед толпой старателей внизу.

Джонсон смотрел на веселье, затянувшееся далеко за полночь, с совершенно другой точки зрения.

«Наконец-то у меня появился билет до цивилизации!» – написал он.